– В сумке, – ответила я машинально.
– Не хорошо обманывать старших, – проговорил второй, вытаскивая из моей сумки черный сверток, – гляди, да тут все есть: и деньги, и пистолет!
Они взяли сверток и исчезли за дверью.
Я села на стул и горько заплакала. В этот момент дверь открылась и зашла сердобольная соседка, она стала меня успокаивать. Тут набежали ее подружки – старушки, пришли два старичка. Запахло кадилом. Послышался напевный голос человека в черной сутане.
Когда все покинули квартиру тетки, появилась Нинель. Она села на кровать, взяла в руки подушку и разревелась. По ее щекам текли слезы, черные слезы туши для ресниц. Она легла на бок и уснула. Мне мучительно захотелось спать, но в комнате дивана не было, я положила руки на стол, на руки наклонила голову, и задремала.
Через час я разговаривала с Нинель.
Она пояснила ситуацию, не сильно в ней разбираясь.
– Сестричка, все было шито-крыто, тетка жила бедно. Собирала бутылки для пущей убедительности и управляла монополией недвижимости. Не удивляйся, ты ничего не знала, тебя и твою правдивую маму она оберегала от деятельности с большими деньгами. Вы жили в другом городе, и вас терзала совесть, что вы тетке пенсионерке не помогаете.
Я с этим полностью была согласна.
– Так вот, сестричка – синичка, тетка прохиндейка была что надо! Видела ее браунинг царя гороха? Она была большим партийным человеком, имела право получать бесплатные квартиры для людей. Она их и получала. У меня отличная квартира. У нее есть замечательная квартира, а эта убогость – ее официальное пристанище.
Мало того она владела, да, что теперь вспоминать! – в сердцах воскликнула Нинель.
Я молчала от неожиданной информации.
– Слушай, эти двое мужиков вели нашу тетку давно, они ее вычислили и окучивали со всех сторон, пока не закопали. Думаю, они взяли деньги со шкафа и успокоились.
Ну, не удивляйся, я знала про эти семь сберкнижек, они нужны были для отвода глаз. Ты главного не знаешь, у тебя есть квартира, она оформлена на тебя. Не строй удивленные глаза, не эта квартира, а другая, в которой она жила. А у меня уже есть квартира, да плюс эта, я ее сдавать буду.
В этот момент посыпались оконные стекла, послышался выстрел. Нинель упала на кровать, на которой сидела. Белая постель с подзором окропилась кровью.
Я подошла к Нинель, она держала правую руку на левой руке, рана оказалась на редкость легкой, но кровопролитной. Пуля прорвала тело и пролетела дальше, не задев кости. Я разорвала старую, белую наволочку, рядом с раной налила йод, забинтовала руку.
В комнату струился холодный воздух из разбитого окна. Нинель, стиснув зубы, качалась на кровати, держа забинтованную руку. Врача вызывать мы не хотели.
Дверь входная открылась, на пороге стояла тетка собственной персоной в той одежде, в которой она лежала в гробу.
– Привет, девушки, не ждали?
Нинель упала на кровать, а голову закрыла подушкой.
Я смотрела на тетку, а мои зубы заныли от избытка чувств.
– Ладно, ничего удивительного не произошло, мне надо было сбросить хвост из тех двух мужчин, что забрали деньги со шкафа. Что молчите?
– Тетя Капа, я сомневалась в вашей смерти, но вас в гроб положили в морге, вот захоронить не дали. И потом эти двое сказали, что они вас захоронили.
– Надя, все нормально, я за все платила, а эту квартиру мы сдадим, я отсюда выйду ночью в твоей одежде. Впрочем, если квартира постоит без жильцов некоторое время, то и это будет естественно.
– Тетка, ты не могла нас предупредить!? – завопила Нинель, сбрасывая с головы подушку.
– Девочки, дайте мне полежать, я устала от всего, – сказала тетка, ложась на постель рядом с Нинель.
Нинель вскочила с кровати, как ужаленная и выскочила из квартиры, хватая по дороге свои вещи.
Я осталась в странной квартире с бывшей покойницей и разбитым окном.
– Надя, я человек добрый, но не настолько, чтобы все нажитое непосильным трудом оставить Нинель и двум мужикам, я еще хочу пожить. Твое присутствие меня бы устроило.
– Знаете, все так странно, но как нам окно закрыть? – спросила я, уводя тетку в сторону от ее слов.
– Отдохнуть не даешь. Хотя ты права, здесь холодно, не теплее, чем в гробу.
Достань в шкафу мешок, в нем две норковые шубки, одну мне, ту, что длиннее, тебе ту, что короче. Там же новые сапоги и два черных платка. Мы это оденем, а на улице нас ждет моя машина с шофером. Детка, ты зайдешь в квартиру напротив, дашь им деньги и ключи, они все сделают. Меня представишь, как свою мать.
Я даже не успела удивиться, и просто выполнила ее приказ. Мы вышли из квартиры, я отдала соседке ключи и деньги, она глянула на приникшую тетку и промолчала.
На улице стоял джип, огромный и темный. За рулем сидел весьма приличный мужчина средних лет. Он слова не вымолвил, подождал, когда женщины сели в машину и поехал туда, куда видимо и сам знал. Я поняла, что это он стрелял в Нинель, но сказать о своей догадке не решилась. Тетка бодренько сидела рядом с шофером, а я одна была на заднем сидении и задремала от общей усталости последних дней, и особенно часов. Поэтому в окно я не смотрела. Меня и будить не стали.
Вечером машина остановилась у великолепного дома, расположенного за высоким кирпичным забором. Рядом стояли похожие, двух этажные дома, состоящие из трех секций. Судя по всему, это был престижный, дачный поселок не для самых бедных мира сего. Тетке принадлежала средняя часть дома, состоящая из двух этажей и нескольких комнат. Шофер имел свою комнату на первом этаже, моя и теткина спальни находились на втором этаже. Из окна был виден кирпичный забор, ветви деревьев, и кусочек неба. Я походила по комнате и вскоре услышала стук в дверь.
Я подумала, что это тетка ко мне идет, но вошла маленькая женщина, неся в руках поднос с едой, от которой я не могла отказаться, голод давно давал о себе знать.
В комнате было все, что нужно, даже стоял компьютер, и висел плоский экран телевизора. Я включила компьютер, Интернет к нему уже был подведен. Я написала письмо на свою фирму, где работала, и коротко объяснила свою отсутствие на ближайшую неделю. Письма я не успела отправить, как за дверью послышался очередной стук.
Я подошла к двери, открыла. На меня смотрели глаза шофера, вращаясь от ненависти.
– Вы что-то хотели? – спросила я безразличным голосом.
– Нет, я хотел вас предупредить, чтобы вы никому не писали, где вы находитесь.
Все остальное – можно, – процедил сквозь зубы мужчина неопределенного назначения.
– И еще, тетку не ищите, ее уже здесь нет, но вы неделю будите жить здесь.
Я промолчала, понимая, что события этого дня выходят за рамки моего понимания.
– Да, здесь есть электронная защита, нажмите на кнопку и к вам никто не войдет, даже я, – показав, где находится кнопка, монстр удалился.
Я нажала на кнопку, потом попыталась открыть дверь, она не открылась, теперь я подумала о том, а как я выйду из помещения, и вновь обошла место своего заточения, при этом я обнаружила двери в ванну, туалет, мини кухню и продукты на неделю. Все у меня было, но для чего все это было нужно, мне было неведомо.
Неделю я прожила в заточении, сколько бы я не жала на кнопку дверь не открывалась и не пищала. Окна не открывались, но вентиляция работала.
По Интернету я никому ничего больше не сообщала, понимая, что это лишнее в моем положении. Мой сотовый телефон молчал, питание в нем закончилось, а блок питания куда-то предусмотрительно исчез. Поражала тишина маленького поселка, звуки практически до меня не долетали.
Я готовила пищу, ела, мыла посуду и мыла полы пару раз. Пыли практически нигде не было, я все вымыла от своей брезгливости, чтобы вокруг жили мои микробы, а не чужие.
Через неделю за дверью послышался шум, в кнопке засветился светодиод. Я нажала на кнопку и дверь открылась. Передо мной стояла моя тетка Капа, но выглядела она изумительно хорошо, только, что не младше меня.