у и не причинявшей ей вред. О грандиозных, взымающихся в небо городах, поражающих воображение своей архитектурой. О кристально чистых, бесконечных голубых океанах. О лесах и горах, чей первозданный облик, ровно как и популяции населяющих их животных, тщательно охраняется. И раса, населяющая планету - хозяин и властелин природы, но, тем не менее, живёт с ней в гармонии. На их планете о таком рае даже и мечтать смешно! Девочка побежала на обед, разрываясь от предвкушения, как она перескажет всё матери. Когда она предстала перед пришельцем вновь, то сжимала в руках планшетный компьютер. - Тут много чего интересного. Чего захочешь. Мультики, картинки, книжки. Универсальная штука, - промямлила малышка, ковыряя сандалией землю. - Папа подарил, перед тем как уехать. Строители на новых поселениях месяцами живут. Пока всё расчистишь под дома, пока построишь, пока обеспечишь безопасность... А меня с мамой можно будет завезти только потом. Пришелец внимательно смотрел на неё. - И тут ещё картинки всякие про то, как мы живём... Истории, фотографии... Я хотела тебе показать. У нас, конечно, не всё так хорошо, как у вас. Вы-то с лесом дружите... Но всё равно, - девочка сдунула упавший на глаз чёрный локон и вскинула голову. - И нам есть, чем гордиться. Они уселись на то же дерево, малышка включила планшетник и начала рассказ. Инопланетянин показал себя не только талантливым рассказчиком, но и благодарным слушателем. Он внимал, не перебивал, лишь изредка задавая наводящие вопросы. Пролетели часы. - А ты дашь мне порулить своим кораблём? - Не могу. Это слишком сложно, нужно долго учиться. - Ну... Хотя бы... Посидеть за штурвалом? - Завтра, - подумав, решил пришелец. - А сейчас беги домой, мама тебя наверняка заждалась. Уходя, девочка обернулась и спросила: - А-а-а... Ты же завтра тут будешь? - Буду, - кивнул гость. - Честно-честно? Гость вновь кивнул. - Тогда я маму приведу! - убегая, крикнула малышка напоследок. Солнце уже близилось к горизонту. Инопланетянин последний раз прогулялся по лесу, не отходя далеко от корабля. Вернувшись, он сел в кабину и начал подготовку машины к старту. Малышка уже сопела в подушку, когда из леса вылетела искра и устремилась ввысь... Мама девочки, вышедшая на крыльцо покурить, выронила от изумления трубку и ещё долго смотрела звездолёту вслед, даже когда он уже превратился в очередную точку на звёздном небе, без конца теребя шаль, а очнувшись, сломя голову кинулась к соседям. В ту ночь, пока малышка и другие дети мирно спали, взрослые до рези в глазах вглядывались в бескрайнее небо, вооружённые кто чем. А наутро было объявлено чрезвычайное положение. Выйдя из гиперпространства, звёздный путешественник первым делом залез в память бортового компьютера и стёр все данные о полёте, собранные за последнее время. Оставшееся расстояние до материнского корабля он преодолел на намеренно низкой скорости, чтобы выиграть время и собраться с мыслями. Но нельзя оттягивать бесконечно. Громада материнского корабля уже отчётливо виднелась впереди. Вздохнув, космонавт включил радиостанцию и произнёс в гарнитуру: - «База», я «Искатель-3», повторяю, я «Искатель-3», «База», приём. - Миша!!! - восторженный бас в тишине космического пространства производил поистине оглушающий эффект. - Жив, курилка! А мы уж думали всё, с концами! - Жив, жив, - космонавт недовольно поморщился. - И незачем, Семёныч, так орать, я с первого раза всё понял. - Да как не орать-то? Двое суток на связь не выходишь, Мишаня! Тут на поминки уже собирать думали... - Закусон с меня. - Закусон полкан организует, как узнает, что не надо будет новый корабль строить. - Ну да... - Ты чего не звонишь, ни пишешь, скотина?! - Да ты знаешь, какие в той системе магнитные бури?! У меня не то, что связь - вообще все системы отрубились! Сутки дрейфовал, ждал, пока отхлынет... Такого натерпелся... Поминкам быть! - Да уж, - уважительно протянул голос в гарнитуре. - Это страх, брат... Ну, а планеты-то?! Что с планетами?! Удалось проверить?! Космонавт буквально видел, как не только Семёныч, но и вся рубка замерла в нетерпении. Так случается каждый раз, когда возвращается искатель. Ну, что? Как там планеты? - Прости, Семёныч, - со вздохом сказал Михаил. - Непригодны для жизни. Все как одна. - Э, э, э, погоди! Там же это... Там же, по слухам, где-то в том районе колония была, якобы. Как же так? - Понятия не имею, - с усталым равнодушием ответил пилот. - Либо поняли ребята, что ловить там нечего, и полетели в другое место обустраиваться, либо байки чутку ошибаются. - Да-а-а... - разочаровано протянули на том конце провода. - Вот и космонавт пытался разобраться в своих чувствах. На душе скребли кошки от того, что он обманул ту маленькую девочку и улетел, не попрощавшись. Она бы всё равно не поняла. Разведчик успешно пришвартовался, кивнул подбежавшим работникам ангара, облачённым в санитарные скафандры, отмахнулся от расспросов, черкнул роспись на электронном протоколе сдачи-приёма, скинул скафандр прямо у шасси и, шлёпая босыми ногами по холодному полу, в одном исподнем прошёл в примыкающий отсек дезинфекции. Там его мыли в кипятках и щелочах, облучали, обсыпали чем-то и снова мыли, потом высушили и сказали: "Свободен!". Разгорячённый, красный, он обтёрся жёстким, словно наждачная бумага, полотенцем и облачился в заботливо заготовленную форму. Теперь - к семье. Обниматься, радоваться, шутить и временно забыть. А через двадцать четыре земных часа предоставить рапорт. Был бы холостым - завалился бы в бар... Космонавт поправил форму и пристально осмотрел своё отражение в настенном экране. Истинный офицер. Достойно следующий уставу... Выйдя из раздевалки, он нос к носу столкнулся с тремя серьёзно настроенными личностями в форме службы безопасности: - Товарищ лейтенант, пройдёмте с нами... Первое, что бросилось Михаилу в глаза, когда его провели в кабинет - это стол. Широкий, тяжёлый, сработанный из дерева! Причём, судя по художественной резьбе, речь шла о самом настоящем произведении искусства, хотя сам по себе факт наличия на корабле деревянной мебели уже сам по себе являлся удивительным. А удивительных вещей кабинету было не занимать. Сперва разведчик не мог понять, почему экраны на стенах, изображающие пейзажи минувшего мира, столь тусклы, но спустя мгновение осознание обухом ударило по голове: картины! После такого открытия уже не осталось сил удивляться шкафу, забитому прямоугольниками, в которых космонавт распознал книги (печатные! на бумаге!) и стилизованному под карты эпохи Возрождения глобусу, ровно как и ворсистой узорчатой поверхности, устилавшей пол. Разведчику, натренированному на быструю оценку информации, понадобилась пара секунд, чтобы принять во внимание всё это. Лишь после этого он обратил внимание на... - Оставьте нас. Голос старый, уставший, но не утративший твёрдости. Седой, сгорбившийся, обладатель голоса, стоявший у огромного экрана, спиной к входу, привык как к отдаче приказов, так и к тому, что эти приказы беспрекословно исполняются. Когда за плечами Михаила хлопнула дверь, хозяин кабинета обернулся, сверкнув пуговицами на мундире, увешанном знаками отличия. О да, разведчик хорошо помнил этот мундир, который неоднократно видел тогда, в далёком детстве, на экране телевизора. Хозяин кабинета указал космонавту на стул, а сам медленно и с усилием опустился в кресло, сработанное, как уже догадывался разведчик, из натуральной кожи. - Товарищ верхо... «Мундир» жестом прервал космонавта. Руки верховного главнокомандующего, как и испещрённое морщинами лицо, непрерывно тряслись. Несмотря на это, взгляд верховного из-под седых густых бровей по-прежнему был стальным. По спине разведчика не переставая пробегались мурашки. - С недавних пор все данные от разведчиков я просматриваю лично. Знаешь, почему? - Никак нет. - Чёрный ящик... Можно стереть. Но не его дублёр. Да-да, существует и второй, хоть об этом и не сообщается пилотам. И даже если ты думаешь, что обнулил память скафандра, её легко восстановить. Лейтенант мысленно прощался с семьёй. Семьёй изменника. - И потому я хочу задать тебе один вопрос, - главнокомандующий тяжело вздохнул. - Почему? Повторный удар обухом. Михаил, обливаясь холодным потом и внутренне дрожа, осмелился поднять взгляд от резьбы на столе. «Мундир» будто пронзал его рентгеновскими лучами, обнажая все его проступки, извлекая наружу всё сокровенное. Если верить всему, что разведчик слышал о сидящем перед ним человеке, нет, не человеке - титане, глыбе, отце нации, подпирающему головой небо, в тот момент, когда разведчик вошёл в комнату, «мундир» уже знал о нём всё. А раз так, то какой смысл кривить душой? Михаил довершил мысленное прощание с роднёй, и, не прерывая зрительного контакта с тем, кого с детства привык считать живым богом, выложил всё, что скопилось на душе. В самом деле - о чём ему оставалось говорить той девочке? Рассказать правду о Земле, которую он сам застал лишь в детстве? Которая на тот момент была безнадёжно отравлена, обожжена атомным пожаром, и часть расы, уничтожившей свой дом, в отчаянии забралась на ковчег и с тех пор тщетно ищет новый? Стараясь притом не думать, что сталось с теми, кому не нашлось места на ковчеге. И эти жалкие остатки доведены до такого отчаяния, что подвернись подходящая жилплощадь, они не будут искать компромисса с аборигенами. Они решат вопрос силой. Так, как привыкли. Слишком рано. Мы не готовы. А те, что покинули Землю два века тому наз