Отлежавшись два-три дня, а то и неделю, я вновь предпринимал попытку добиться свободы.
Я даже пытался найти себе сообщников, но везде получал отказ, мне говорили - «Ты что, с дуба рухнул?» Не пытайся нас заставить помогать тебе, мы знаем, чем это закончится - смертью для нас!
И я отступился!
Я понял - они очень запуганы, они страшно боятся быть наказанными и..., я лишь послал их к Чёрту, добавив, что и сам смогу найти выход на свободу.
И, отлежав почти полмесяца после очередного избиения, чуть укрепив здоровье и немного набравшись сил, вновь принялся искать хоть маломальскую лазейку для побега из плена.
Странное дело, но «Тараканы» совершенно не препятствовали моим попыткам удрать. Они, я это нутром чувствовал, только денно и нощно, тайно следили за мной, но не более того. То есть, я, фигурально выражаясь, был полностью свободен и мог творить что угодно, ходить куда угодно - полная Свобода, чёрт её задери! Ноо... свобода на отведённой мне территории. А если дальше..., то... ни-ни!
И я, в конце-концов понял, зачем я здесь, для чего?
Мне была уготована роль трёхметрового, золотоглазого полоза - беспокойного создания, постоянно мечущегося по вольеру в поисках малейшей лазейки. Уникальное свободолюбие этого существа стало для него роковым! Он попал в неволю именно благодаря своей способности, и обречён был служить своеобразным индикатором целостности и непроницаемости вольера.
Как только эта огромная, почти трёхметровая чёрная змея исчезала из поля зрения учёных-серпентологов - значит надо было немедленно искать и заделывать лазейку.
При любой, самой минимальной возможности бежать, этот чёрный, золотоглазый уж удирал первым и, как правило, попадался, попадался потому что следили за ним одним постоянно, и только за ним.
Вот и я оказался в роли этого золотоглазого змея-полоза!
Это за мной неусыпно следили охранники этого, то ли городка, то ли посёлка - следили за мной одним, человеком, самым свободолюбивым существом в галактике. Следили за уникальным индикатором возможности побега.
* * *
За своими заботами в поисках возможности сбежать отсюда, я совершенно упустил из виду - а где же я нахожусь? Ведь я, вернее вся эта тараканья братия, и я вместе с ней, могли находиться, чёрт знает где. Я же не управлял шлюпкой при побеге, она сама спустилась. А куда? Наверное, прежде, чем думать о побеге мне нужно было подумать... - откуда бежать и куда.
Шлюпка могла приземлиться или приводниться..., стоп! Мне же не показалось... тогда..., при приземлении, что она, словно бы покачивалась на небольших волнах.... Или мне тогда это показалось, или, как говорила моя бабушка - «Внучек, тебе померещилось».
Так померещилось мне или нет? Может, действительно, космическая шлюпка не приземлилась, а приводнилась.... Но если приводнилась... тогда..., почему же она оказалась здесь, на земле, каким образом?
Вот что нужно было, прежде чем строить планы и искать возможности побега, уточнить. А я..., вот идиот недоразвитый! - обругал я себя. Не иначе как, придурок малахольный! - И добавил, стуча себя кулаками по голове - идиот, господи, какой же я идиот!
Что было, то было. Ошибку я, конечно, допустил непростительную. Ладно, разберёмся! Чего уж тут стонать и охать, надо исправлять ошибку, тем паче, не всё ещё потеряно. Кажется..., в барак поступил новый раб..., может его поспрошать - откуда он, да как, да почему? Глядишь, и откроется завеса неизвестности. А то, что же, я всё время должен вариться в собственном соку?
В конце-концов пусть, хотя бы рассказами помогают - не только же для себя, а и для них стараюсь! Небось, общими усилиями и одолеем супостатов...
Ох, что-то я стал бабушкиными словами разговаривать. К чему бы это? Наверное, соскучился я по дому.... Господии, вспомнил я, этот придурок, таракан, сказал, что меня похоронили... Ой-ё-ёй..., как же теперь-то быть? Вернуться домой к жене и детям, и сказать «Здравствуйте, я Ваш муж и папа». Вот же ситуация..., Чёрт бы побрал этих тараканов!
Дождавшись возвращения «новенького», я сразу же приступил к расспросам, и правильно сделал! Ему ещё не до конца успели промыть мозги, и он с моей помощью, постепенно рассказал, как попал сюда.
А когда я услышал, откуда он..., не сдержавшись, ахнул, но вовремя прикрыл рот ладошкой, чтобы не прерывать остатков его воспоминаний о прежней жизни.
Из его, сумбурного, прерываемого длинными паузами и словами - «не могу вспомнить», рассказа, я в общих чертах получил представление, где мы находимся. И это «представил» не очень-то меня обрадовало. Суть же его повествования заключалась в следующем: