От слабости, от продолжавшей кружится головы, от сознания, что и этот шанс на побег, вероятно уже последний в моей жизни, я безвозвратно потерял, я совершенно неосознанно заглянул внутрь помещения, и... увидел в нём что-то похожее на подводный батискаф. Я похожий аппарат видел в фильме "Глубина".
Что ж, решил я, забираясь в люк и запираясь - запрусь, и пусть они меня выковыривают из него, как кильку из консервной банки. Мне уже всё осточертело! Я больше не в состоянии сопротивляться!
А по крышке люка уже тарабанили чем-то тяжёлым, но она пока держалась - я был пока под защитой корпуса батискафа, но надолго ли?
Сев за пульт управления и окинув его взглядом, я обескуражено пробормотал - «Ну, и на кой ляд понатыкали столько переключателей, кнопок и разноцветных лампочек? Чёрт в них ноги сломает и, не долго размышляя, нажал первую же попавшую мне под руку кнопку. На пульте заморгали и просто засветились с десяток огоньков, а внутри батискаф наполнился тихим жужжанием, словно улей ожил.
Ага, ехидно пробормотал я, ожил! Ты у меня ещё не так запоёшь! Сейчас я ещё что-нибудь нажму, и тогда.... И нажал..., нажал сразу всей пятернёй, одновременно прошептав - «Бог не выдаст, свинья не съест!» - и..., мгновенно провалился в пустоту.
От дикого страха я заорал благим матом: «Твою мать! По-мо-ги-те!» и, не успев доорать последний слог, как взлетел вверх, под потолок!
Сильно ударившись всем телом, я потерял сознание. Сколько времени я находился в бессознательном состоянии, не знаю, но, очнувшись уже на полу, я опять услышал удары по люку, правда, более слабые. И, как мне показалось, батискаф медленно покачивался, словно на волнах.
Это от слабости меня качает, решил я, и вновь забрался в кресло.
По люку продолжали барабанить, правда, как-то интересно барабанить, словно азбукой Морзе что-то хотели сказать.
Ни за что не открою! Я же не совсем идиот, чтобы свою собственную смерть впускать! - решился я на продолжение борьбы до "Победного конца!" за свою жизнь. Уж лучше я в батискафе задохнусь от отсутствия воздуха, чем погибну от лап роботов-инопланетян! Фиг вы меня живым получите!
На этом бы, наверное, моя грешная жизнь и прекратилась, если бы я не разобрал раздающиеся снаружи чуть слышные голоса, сказанные по-русски:
- Он, или мёртвый, или... без сознания.
А другой голос, словно бы предложил:
- Давай газовой горелкой люк вырежем. Надо же посмотреть - может он там ещё живой, но без сознания. А может там внутри какое-нибудь существо... инопланетное....
Я даже онемел от неожиданности, а потом, как заору:
- Лю-ди...!!! Не надо, миленькие, резать!!! Я сам, я сам открою!!!
---<<<>>>---
Из огня да в полымя!
Преодолев сопротивление ослабленного неимоверной усталостью и потерей крови, тела, повторяя, наверное, в десятый, а возможно и в сотый, раз «Не бросайте меня, подождите!», я добрался до люка и нажал на зелёную кнопку, что находилась рядом с красной. Почему я нажал на зелёную? Я просто решил, да и во всех научных трудах писалось, что зелёный цвет - это цвет свободы! А я так рвался к ней, к Свободе, она мне так была нужна и желанна, что у меня даже мысли не возникло, что я могу ошибиться, что зелёная кнопка может служить и для других целей.
И я не ошибся!
Люк, зашипев рассерженной змеёй, резко откинулся наружу, и моему взору открылось, усеянное мириадами звёзд, ночное небо. А посредине всего этого великолепия, словно бабушкин блин, светила тысячевольтной лампой огромная, круглая луна. И свет её был настолько ярок, что казалась она не настоящей, какой-то неестественной.
Наполовину высунув голову наружу, я хотел оглядеться и определить, куда же это занесла меня нелёгкая, и что подлая судьба мне уготовила на этот раз? Я, после побега от «тараканов», а я всё-таки надеялся в душе, что сумел убежать от них, теперь всего опасался, и ничему, даже глазам своим, не всегда верил.
Но опасаться было нечего.
Протянув руки мне навстречу, чтобы помочь мне покинуть шлюпку, стояли трое или четверо, сразу-то я и не определил от волнения, людей в рабочих комбинезонах. Они настолько были рады моему появлению из люка, да ещё и живым, что улыбки доброжелательности и радости освещали их лица.
Уфф, вздохнул я облегчённо, и подал руки встречающим.
Через мгновение, с широкой, во всё лицо, улыбкой радости и счастья, я стоял на палубе космической шлюпки, и пожимал руки своим соплеменникам.
Прохладный воздух Родины ласково овевал моё тело, и мне было так хорошо, как никогда раньше ещё не было.
Ох, и натерпелся же я в плену у инопланетян, и вот наконец-то вдохнул воздуха Свободы, подумал я и, чуть не задыхаясь от любви к себе подобным, кинулся обнимать стоявшего напротив меня рабочего.