из-за колеса автобуса. В его голосе одновременно звучали и торжество, и сожаление. Сидящий рядом с ним на корточках архитектор только плечами пожал. - А кто начал? - выступил он на защиту пришельцев. - Мы начали! Как всегда! Ох, темнота наша... И кто додумался вызвать пожарников? При чем здесь пожарники? С чего вдруг они кинулись на спокойных гостей? Да еще так агрессивно, с гидрантами. И машина у них красная, самый раздражающий цвет. Ну те и не выдержали, они ведь не знали, что это пожарные. - Как вы думаете, есть жертвы? - интересовался кто-то сзади. - Вам видно, посмотрите. - Да вроде бы никто на асфальте не лежит, - ответил историк, выглянув еще раз. - Может, с другой стороны? Наблюдатель с другой стороны сообщил, что там тоже погибших не видно. - Не иначе как они стреляли не в полную силу, - решил кто-то. - Просто для острастки пустили в ход оружие. В набитом до последнего предела возможностей зале ожидания автовокзала царили тревога и нерешительность. Никто из спрятавшихся там не знал, на что решиться. Понятно, зал ожидания - не очень надежное убежище, но выйти на площадь еще страшнее. Баба в углу громко стала читать отходную молитву. Другая истерически кричала: - Молитесь, христиане! Пробил наш последний час! Ей вторил пропитый бас: - Точно, все снесут! Камня на камне не оставят! - Только этого нам не хватало! - раздраженно кричал третий. - Пан, куда ты мне в морду суешь свой букет? - Это дурни пожарные их разозлили! Сразу же набросились со своими кишками! Надо было сначала по-хорошему попробовать. - Армию, армию вызвать! - Люди, надо бежать отсюда! Ведь мы здесь что в мышеловке, придут и всех передушат! - Никто же не идет, что пани так дергается? Все ноги отдавила. - Всех, всех подушат! - Если пани еще раз мне на мозоль наступит, я за себя не ручаюсь! - А сейчас они что делают? Кто-нибудь выгляните в дверь! - Ничего не делают, - доложили от двери. - Стоят, как стояли. - А из-под рук у них ничего такого не сыпется? - Холера их знает, где у них руки. Но ниоткуда ничего не сыпется. Редактора и замдиректора Центра по изучению общественного мнения втолкнули в двери кафе одними из первых. Судорожно уцепившись за столик, который изо всех сил отстаивала секретарша, оба старались удержать позиции у окна. - А Янушек где? - чуть не плача допытывалась секретарша. - Надо же, бросили его одного на произвол судьбы! И теперь или пришельцы его застрелят, или люди затопчут! Как стадо диких животных, поглядите! Что напало на наших, с чего они вдруг стрелять надумали? О, Боже, где же Янушек? - Успокойтесь, Марыся, вижу я Януша! - крикнул ей редактор. - Вон со своей камерой за людьми гоняется! Молодец, какие кадры будут! Марыся, прекратите истерику, жив Янушек, ничего с ним не сделается. - А это... это тоже предусмотрено вашими планами? - настырно допытывался замдиректора, поджимая ноги, чтобы не отдавили, и придерживая столик. - О, черт, стул увели... - Сидеть надо было, а не вскакивать! - огрызнулся редактор. - Как вам сказать... Реакцию мы предвидели, но не такую. Она... как бы поточнее выразиться... немного излишне спонтанная, что ли... В кафе все лезли новые беглецы в поисках убежища, один из них больно заехал локтем в ухо замдиректора. Редактор попытался смягчить свое высказывание. - Ну, в общем, вы ведь предвидели возможность необычной реакции на нештатную ситуацию, так ведь? В конце концов, общественность имеет право на панику. Смотри-ка, оказывается, нетипичное вооружение впечатляет... - А вонь какая! - заметила секретарша, которая сразу же успокоилась, увидев, что фоторепортер жив и невредим. - И не нравится мне, что Янушек так себя ведет. По сравнению со всеми этими, что без памяти удирают, он производит впечатление не то героя, не то идиота. Выделяется, одним словом. - А ты, оказывается, очень умная, Марысенька, - удивился редактор и принялся стучать чайной ложечкой по окну, пытаясь привлечь внимание фоторепортера. Выйти из кафе, чтобы оттащить фоторепортера, он при всем желании не мог. А фоторепортер был в своей стихии, и никакая сила не оторвала бы его от любимого занятия. В рекордно короткий срок, будто у него было четыре руки, он, меняя фотоаппараты, успел запечатлеть сцены бегства с общественной площади. Красочные получились кадры, люди мчались, не помня себя от страха и ничего не видя перед собой. Наверняка, подумал он, удачной получится фотография тех двух типов, что безуспешно пытались прикрыться чьим-то велосипедом. Или вот этого запыхавшегося парня с веткой в руке единственного человека на площади, который не поддался панике, не бежал от страшных пришельцев, а, напротив, пялился на них разинув рот. Это был тот самый парень, что пас коров в лесочке под Гарволином и стал свидетелем незабываемых событий. Для него потрясающие сенсации начались гораздо раньше, чем для всех остальных жителей Гарволина. Сначала он стал свидетелем оргии, представленной секретаршей в костюме бикини, потом смотрел кино в сарайчике, а потом, узрел пришельцев. На гарволинскую рыночную площадь он примчался минуту назад, пешком преодолев расстояние, которое машины творческих бригад покорили значительно быстрее. И вот сейчас наслаждался необычным зрелищем, справедливо полагая, что вряд ли когда еще увидит нечто подобное. Поэтому и глазел, не отрываясь и не думая бежать. Еще чего! Пусть эти дурни разбегаются, он останется на месте, и нет такой силы, которая сдвинула бы его с этого места. При виде двух отчаянных смельчаков - фоторепортера и пастуха, не сбежавших с площади, гарволинцы вроде бы немного осмелели, во всяком случае паника утихла, тем более что мужику удалось задом вывести свою телегу из узкой щели между домами, с трудом выпростав дышло из досок разоренного сортира. Какое-то время повисшую над площадью мертвую тишину нарушал лишь цокот подкованных копыт по неровным булыжникам мостовой, поскрипывание телеги и покрикивание возницы на лошадей. Выбравшись на свободное пространство и развернувшись, мужик обнаружил, что площадь пуста, и оробел. Растерявшись, он остановил лошадей, не зная, что делать дальше, куда деваться. Послушные лошади не стали создавать дополнительных трудностей, сразу же остановились и не делали никаких поползновений сбежать. Глядя на них, немного успокоился и сам возница. Пятеро марсиан неторопливо заняли исходные позиции рядом со своим кораблем, не проявляя болеет никаких враждебных намерений. Они стояли кучкой, не двигаясь с места, лишь время от времени наклоняя друг к дружке круглые головы и, похоже, переговариваясь. Вид у них был какой-то растерянный, кажется, они не знали, что теперь делать. А пришельцев действительно охватила растерянность, переходящая в панику. - Если они и в самом деле вызовут военных, что станем делать? - шепотом спросил пилот консультанта по вопросам науки и техники. - Можете не шептать, ведь снаружи ничего не слышно, - ответил консультант, твердо добавив: - С военными шутки плохи, если появятся - смываемся немедленно. Из астронавтов, пожалуй, только социолог был очень доволен происшедшим. - Великолепно! - повторял он на разные лады в полном восторге. - Чудесно! Самая что ни на есть правильная реакция! Как мы и предполагали! Теперь остается еще установить, поверили ли они в нас. Панове, нам во что бы то ни стало надо пообщаться с общественностью! - Пока общаться не с кем, - трезво заметил художник, который не впал в эйфорию, хотя тоже был весьма доволен реакцией землян на появление небесных пришельцев. - Да и чего проверять, ведь ясно же - поверили! Значит, выглядим мы как надо, - со сдержанной гордостью добавил он. Сатирик, как всегда, нагнетал пессимизм. - Погодите, вот явятся военные - придется поневоле пообщаться. - Так давайте сматываться, пока не поздно! - вскричал консультант. - Да погодите же, ведь пока армия на нас еще не двинулась, - успокаивал остальных пришельцев пилот. - Потом поздно будет, как двинется! - упорствовал сатирик. - Армия, она, знаете ли, шутить не любит. - Так ведь нет же пока никакой армии, - убеждал коллег пилот, живо заинтересованный развитием ситуации. - Давайте продемонстрируем свои дружеские намерения. - Правильно, правильно! - горячо поддержал его социолог. - Ближе к народу! Покажем, что мы прибыли в мирных целях, хотим контакт установить! - В таком случае оставьте свой пылесос в покое, а то опять разбегутся, посоветовал художник; - Кто из вас знает, как демонстрировать дружеские намерения? Враждебные - пожалуйста, всем понятно: кулаком погрозить, оружие наставить, а вот дружеские... - Поцелуи рассылать, знаете, как артисты со сцены... - У нас в этих костюмчиках не получится. - Ах, Господи! - вскричал вдруг социолог. - Что случилось? - забеспокоились коллеги. - Да ведь самое важное - детали: продолжительность, время реакции, вид реакции... А у меня никакой возможности записывать, как я раньше не подумал об этом? Оказалось, не подумали не только об этом. Не говоря уже о возможности записывать и засекать время - часов тоже ни у кого не было, - не подумали и о том, как продемонстрировать боязливо выглядывающим из укрытий аборигенам свое дружеское расположение, свои мирные цели. Консультант готов был рвать на себе волосы в отчаянии, хорошо хоть и это было невозможно. Но как же он, безмозглый осел, не подумал об общении с сообщниками, находящимися сейчас на площади? Ведь дураку же ясно: в случае возникновения непредвиденных трудностей астронавты оказываются бессильными, им необходима помощь извне. Сейчас они в своих шлемах слышали лишь друг друга, слышали шум на площади ну, еще были связаны с автоматическим подъемником. У того, правда, была возможность связаться по рации со специальным человеком, приставленным для этого, но тогда, во-первых, возникала опасность, что его сообщение перехватит любой коротковолновик, настроенный на те же волны, а специального шифра не сообразили разработать, а во-вторых, не было уверенности, что тяжелоатлет не снял наушников, ведь они вместе со шлемом-тыквой весьма осложняли его работу. Интересно, сейчас тыква на голове у него или нет? И не поглядишь, Езус-Мария... - Ну что пан ноет, ведь пан сам вызвался пойти в пришельцы! - упрекнул социолога художник. - Так-то оно так, но ведь совсем забыл о куче мелочей... - А ваш директор так и вовсе о них не подумал, головой ручаюсь, - добавил сатирик. - Но он же не директор, а только замдиректора, - попытался оправдать начальство социолог. - Ну, если зам... Социолог, будучи оптимистом по натуре, недолго огорчался. Врожденный оптимизм, подкрепленный успехом высадки, взял верх, и он решил: буду считать про себя. До ста, трехсот, пусть даже и до тысячи! Таким образом можно установить продолжительность реакции. И социолог принялся тут же считать, но уже на сорока сбился. Но даже это его не огорчило. - Зато какая реакция! - то и дело выкрикивал он, оглушая своими выкриками в шлемофоне прочих пришельцев. А население городка, вмиг прознавшее об эпохальном событии, и в самом деле реагировало самым что ни на есть правильным образом. То и дело боязливо оглядываясь на пришельцев, директор ювелирного магазина поспешно опускал жалюзи на окнах и навешивал амбарный замок на двери, торопясь сбежать куда подальше. Ведь неизвестно, насколько марсиане разбираются в драгоценностях и запорах, вдруг им ничего не стоит силой воли распахнуть двери, поэтому ему, директору, имеет смысл быть в этот момент как можно дальше от вверенного ему объекта. - Пани Зося! - кричал он продавщице. - Быстренько запирайте заднюю дверь! И засовы, засовы не забудьте задвинуть! Сейчас я вам помогу. Чтобы потом не говорили, что заперто было не в соответствии с инструкцией. В случае чего подтвердите. Послушная продавщица сделала, как ей велел начальник, и только поинтересовалась: - А какую табличку на двери повесить? Чтобы в соответствии с инструкцией? "Переучет" или "Прием товара"? - "Переучет"! Чтобы и в голову никому не пришло, что тут может быть хоть какой-нибудь товар. А вдруг эти марсиане умеют читать по-нашему? Эх, никого нет поблизости. Поглядите с той стороны, не спрятался ли кто за магазин? Не мешало бы иметь свидетеля, что мы уходим с пустыми руками. Нет, постойте, вон за мусорным баком притаился директор Санэпида, он партийный. Попросите его на, минутку. Нет, нет, вы пойдите, он неравнодушен к хорошеньким женщинам. Ради продавщицы директор Санэпида и в самом деле на минутку согласился покинуть свое безопасное укрытие, предупредив, что в случае чего опять туда сбежит. Но требуемый факт подтвердил.