Эллиот долго лежал, не решаясь заснуть. Страшилище спало, распростершись на полу около его кровати — смешная, несуразной формы фигура под одеялом. Откуда взялось это пугало? То, что на Земле таких не бывает, Эллиот знал наверняка.
Он силился понять все происшедшее, но тщетно. Комнату заполнили мощные флюиды силового поля — различимые, как бывает зримо виден зной в пустыне, — пульсирующие и взлетающие вверх, словно в ритуальном танце. За магическим мельканием шевелился могучий разум; Эллиот подумал, что даже во сне таинственное существо охраняет часовой, бдительно всматривающийся в комнату, в окна, во мрак ночи.
Из коридора доносилось тихое поскуливание, Эллиот понял, что Гарви опять удрал с заднего крыльца и жмется за дверью. Было слышно, как собака грызет дверной косяк и колотит по полу хвостом.
«Что там происходит?» — казалось, задавал себе вопрос сбитый с толку пес, нервно грызя деревяшку. Мелькание, которое видел Эллиот, теперь исследовало Гарви, зондируя спутанные мысли в собачьей голове. Дворняжка жалобно скулила, скреблась в дверь, разрываясь между желанием проникнуть в комнату и страхом перед заполнившим ее нечто, пульсирующим, словно мозговая кость, отборная, лакомая, но пугающая кость… попробуй тронь!
Эллиот повернулся на бок и сунул руку под подушку. Несмотря на желание бодрствовать и следить за происходящим, его неудержимо клонило ко сну. Скоро его веки налились свинцом, он закрыл глаза и провалился в колодец, падая все глубже, глубже, глубже…
Он упал прямо на доску для игры в парчизи, в которой всегда плутовал, и ноги увязли в ней по щиколотку. Он заметил тропинку из сверкающих конфеток «М&М», которую сам выложил для своего нового, такого страшного на вид друга; вдруг тропинка эта стала широкой, прекрасной аллеей через весь мир, и он зашагал по ней.
Проснувшись на следующее утро, инопланетянин не сразу вспомнил, на какой планете находится.
— Вставай, тебе нужно спрятаться.
Жестами и тычками космическое существо бесцеремонно затолкали в чулан и захлопнули дверцу-жалюзи.
Через несколько минут в доме проснулись все. Старый ботаник услышал голос старшего мальчика, а потом и матери.
Вот она вошла в комнату, космический гость сжался и комок в углу чулана.
— Эллиот, пора в школу!
— Я заболел, ма…
Инопланетянин осторожно припал к прорезям дверцы чулана. Мальчик уже лежал в постели и, похоже, о чем-то просил высокое, стройное и гибкое, как ивовый прутик, существо. Мать засунула ребенку в рот какую-то трубочку и вышла из комнаты. Мальчик, не теряя ни секунды, поднес прозрачную трубочку к световому устройству над головой, разогрел жидкость внутри и только успел вернуть трубочку в рот, как вошла мать.
Старый ученый понимающе кивнул. Хитрость — категория, известная в Галактике.
— У тебя температура.
— Похоже на то…
— Ты, должно быть, всю ночь проторчал на дворе, поджидая, не появится ли эта штука?
Мальчик кивнул.
Гибкое существо повернулось и шагнуло к чулану. Инопланетянин отпрянул в угол, глядя, как женская рука достает стеганое одеяло с полки над его головой. Мать заботливо укутала сына.
— Ты как, доживешь до моего возвращения с работы?
Мэри подозревала, что Эллиот водит ее за нос, но ведь у ребенка выдалось подряд несколько тяжелых ночей; хотелось только надеяться, что перемены в его поведении не связаны с употреблением каких-нибудь химических средств. Правда, глаза у него стали какие-то странные, но это, наверное, наследственность, ведь и у его отца зрачки часто были расширены, когда ему мерещилось то одно, то другое.
— Ну ладно, — сказала она, — оставайся дома. Только никакого телевизора, ясно? Совсем расклеишься, если будешь целый день торчать перед этим ящиком.
Она повернулась, чтобы уйти, но на пороге остановилась, глядя вниз на дверной порог и нижнюю часть косяка.
— Опять эта дрянная псина глодала дверь? Погоди, я велю поставить тебе на зубы резиновые коронки.
Мэри решительно двинулась по коридору, но сделав несколько шагов, качнулась, будто захлестнутая волной. Заставив себя выпрямиться, она пощупала лоб. Какая-то легкая зыбь пробежала по телу, словно от прикосновения волшебных пальцев. В следующее мгновение приятное чувство исчезло.
Мэри открыла дверь в комнату Герти.
— Поднимайся и засияй!
Девочка села, ошарашенно моргая, потом радостно свесила ноги.
— Мамочка, а мне приснился маньяк!