— Вот полотенце, умеешь им пользоваться?
Странник, повидавший на своем веку рождение не одной сверхновой звезды, недоуменно уставился на предлагаемую тряпицу — его кожа была непроницаема для поды. Он взял полотенце, осмотрел его и вопросительно воззрился на мальчика.
— Ну, вытирайся же, глупый!
Мальчик потрогал спину инопланетянина. Пальцы его руки доставили облегчение ноющей спине старого толстяка. Спасибо, молодой человек, очень вам признателен.
— У каждого из нас собственное полотенце. Это мое, — указал Эллиот, — это Майкла, это Герти, а вот мамино. А это когда-то принадлежало папе. Он теперь в Мексике. Ты туда летал?
Старый ученый мигнул, уловив волну грустного чувства в диапазоне связи с мальчиком. Эллиот подступил ближе и растопырил руки, словно крылья.
— Ты ведь везде летаешь на корабле, да? Где твой корабль?
В сознании космического существа всплыл матово сияющий облик корабля, корпус которого, залитый голубовато-красным светом, украшали древние письмена. Сердце-фонарик тоже замерцало в ответ, и вот уже грусть молодого землянина стала его собственной.
— Пусть это будет твое полотенце, — сказал Эллиот. — Мы сделаем на нем метку «И. П.», инопланетянин. — Он снова прикоснулся к удивительному созданию, поражаясь странной коже. Новая волна прокатилась по телу Эллиота, и он еще раз ощутил, что стоявшее рядом существо старее Мафусаила, старее самой старости. — А кожа у тебя, как у змеи, приятель. Да и сам ты не от мира сего!
Ученый чувствовал, как энергия мальчика растекается по каналам его тела: «лум, лум, лум…»; занятно устроены биополя землян — примитивные, но добрые, если научиться ими пользоваться.
Он снова принялся жестикулировать, объясняя пальцами строение атома, любовь звезд и происхождение Вселенной.
— Ты опять проголодался? Хочешь печенья?
Гарви радостно завилял хвостом. Что касается его, он согласен на печенье — конечно, едал он кое-что и повкуснее, но псу, обгладывающему деревянные щетки, привередничать не пристало. Он схватил зубами миску, намекая Эллиоту на готовность принять участие в трапезе, но тот прошел мимо, ведя за собой кошмарную страхолюдину.
«Дудки, — решил Гарви, — я все равно не отстану».
Он затрусил за ними через коридор в комнату Эллиота, где пугало угостили печеньем. Гарви негодующе зарычал и призывно постучал миской по полу.
— Сгинь, Гарви, ты и так толстый.
Это он толстый? Пес повернулся боком, демонстрируя ребра. Но на сей раз провести Эллиота не удалось — накормили-таки не его, а уродца. Гарви поплелся проверить, не осталось ли что-нибудь съедобное в недогрызенном ботинке Эллиота.
Эллиот открыл дверь чулана и обратился к космонавту:
— Давай поселим тебя в чулане? Переоборудуем его, как космический «Шаттл». Достанем все, что тебе необходимо.
Престарелый межзвездный скиталец, задрав голову, разглядывал застекленное оконце в потолке клетушки. Через все стекло распростерся освещаемый солнечными лучами намалеванный дракон с растопыренными крыльями.
— Нравится? У меня таких много.
Эллиот раскрыл лежавшую на полу книгу и стал показывать страшилищу картинки.
— Вот гоблины… а это гномы…
Глаза чудища прошли несколько последовательных фокусировок, определив при этом структуру бумажных волокон, и настроились на рисунок — со страницы книги таращилось изрядно на него смахивавшее маленькое существо с огромным волочащимся животом.
Неужто какие-то его предки уже терпели здесь бедствие?
Оставив страшилу изучать картинки, Эллиот принялся раскладывать по чулану подушки и одеяла. Он не задавался вопросом, почему прячет пришельца. Он как бы летел на автопилоте, без лишних вопросов, копания в себе, не пытаясь увильнуть от странной миссии. Он знал, что существо доверено ему звездами, и должен был подчиниться… или умереть.
— Тебе здесь понравится! — крикнул он из-за двери. Его мозг и мышцы работали без малейшего напряжения, повинуясь сигналам, пульсирующим внутри. Эллиот не знал, что соприкоснулся с Космическим Законом, направившим его на новый путь. Он знал только, что еще никогда в жизни не ощущал подобного душевного взлета.
Гарви не испытывал подобных духовных метаморфоз; обгладывание каблуков ботинок не облегчило ни страданий души, ни мук желудка. Одно утешало — давно вынашиваемый план куснуть за ногу почтальона, осуществление которого было намечено на предполуденные часы.
Эллиот пробежал по коридору и вскоре вернулся с миской воды в руках. Впрочем, вспыхнувшая было у Гарви надежда тут же погасла: миску поместили в чулане перед гоблином со словами: