Он показал в сторону неба. Герти посмотрела в оконце.
— Это туда ты водил меня гулять во сне? Далеко-далеко?
— Да, далеко.
— А дома тебя услышат?
Потрясающая способность задавать вопросы у этих земных детенышей!
— Они снимут телефонную трубку и скажут: «Привет, Ип!»?
— Скажи правильно: «Приставака».
— П-р-е…
— Не так.
— Это все из-за того, что ты забрал мою игру «Скажи правильно», а она теперь говорит только «глипл-дипл».
— Глипл-дупл.
— Все равно, но «приставака» она не говорит.
Повернувшись спиной к старому натуралисту, Герти начала возиться с игрушечной плитой, которую предусмотрительно притащила в чулан. Сегодня она выпекала кекс по особому рецепту, смешивая глину с маминым кремом для лица. Престарелый механик, оставленный наконец в покое, копошился с передатчиком, мыча под нос (жутко перевирая) мелодию из «Сорока лучших песен», подслушанную по радиоприемнику Эллиота. Ботаник и девочка настолько были поглощены каждый своим занятием, что не услышали, как Мэри поднялась по лестнице и прошла по коридору. Очнулись они только тогда, когда открылась дверь в комнату Эллиота.
Старый монстр одним прыжком очутился у входа в чулан среди плюшевых зверюшек — пучеглазых маппитов и космических роботов. Он окаменел, а огромные глаза, венец эволюции, более совершенные, чем лучшие оптические приборы землян, остекленели, словно у лягушонка Кермита. Они невидяще смотрели перед собой, а сам инопланетный ботаник, застыв в оцепенении, казался таким же неживым, как игрушечный робот справа.
Вошла Мэри. Ее взгляд скользнул по разбросанным игрушкам, на мгновение встретился с глазами инопланетянина и остановился на пышно расцветшей герани.
— Ты принесла сюда цветок, Герти?
— Человек с Луны любит цветы. При нем они быстро растут.
Мэри погладила роскошную листву и изумленно покачала головой:
— Действительно, они растут и цветут, будто ненормальные. Не понимаю, что происходит.
— Съешь кекс, мамочка.
— Ого, как красиво, — удивилась Мэри, глядя на формочку.
Пожалуй, слишком красиво для глины. И пахнет так вкусно…
— Боже мой, Герти, уж не мой ли крем для лица ты сюда плюхнула?
— Банановый крем.
«Прощай, обновленная Мэри», — подумала обездоленная мать, глядя на жалкие остатки чудодейственного средства.
— Герти, ангел мой, я не выйду из себя. Я понимаю, что ты не нарочно. Но мамочка платит по двадцать пять долларов за склянку крема, и теперь мне придется наложить его на лицо вместе с глиной, песком и камешками.
— Извини, мамочка.
— Хорошо, милая. Когда-нибудь я даже посмеюсь над этим. Но не сегодня.
Она снова скользнула взглядом по инопланетянину, застывшему в шеренге с маппитами, но даже глазом не моргнула, настолько была расстроена утратой драгоценного крема.
Когда Мэри отвернулась, межгалактический ботаник облегченно вздохнул, хотя и с некоторой долей грусти. Разве сможет она полюбить его, если он для нее то же, что лягушонок Кермит?
Высвободившись из опутавших его ниточек от подвешенной марионетки, Ип с тяжелым сердцем следил, как гибкое создание уходит из комнаты. Он значил для Мэри не больше, чем игрушка, чем все эти плюшевые уродцы.
Грустное космическое существо, скажи правильно: «Тоска».
Скажи правильно: «Отвергнутый».
Он примостился возле передатчика и припаял пальцем еще несколько проводков.
Какая нелепица, что похожая на иву чудесная Мэри убивается из-за сбежавшего мужа, когда рядом, в чулане, томится один из самых ярких умов во Вселенной! Инопланетянин перевел взгляд на свой тяжело волочащийся живот и впервые осознал его нелепость. Но даже перестань он есть печенье, несуразный бурдюк не похудеет. Таков уж он от рождения.
— Ты почему грустишь, Ип? — спросила Герти. Она посмотрела на Ипа и увидела, как пляшущий в его глазах водопад превратился в пустыню, изрезанную вековыми трещинами. Самое унылое и заброшенное место на свете.
Инопланетянин замигал, и пустыня исчезла. Он взял игру «Скажи правильно» и прикоснулся к кнопкам.
— …Глипл дуплл цвак-цвак снафн олг мммнннип…
Звуки высшего разума утешили Ипа. Вот это настоящий язык. На нем можно высказать все, что накопилось в душе, на этом языке он каждую ночь будет вещать в пространство после того, как дети вернутся из скобяной лавки… Когда он покинет Землю, у него хотя бы останется чувство удовлетворения оттого, что он учил юных землян и наставил их на высший путь.
Если покинет Землю…
При взгляде на самодельный передатчик из заколок для волос и распялки в душу его закрались сомнения. Но внутренний голос заверил, что все идет как надо. Нужно только следовать его указаниям и надеяться.