— Там… в сарайчике… — заикался Эллиот. — Оно запузырило в меня апельсином!
— Уууууу, как страшно! — дурачась, завыл Тайлер, Властелин Преисподней.
Мальчики, забыв про игру, бросились к двери, но Мэри решительно встала у них на дороге.
— Стойте! Ни с места…
— Это почему?
— Потому что я так сказала, — она расправила плечи, отважно встряхнула головой и схватила фонарик. Если это и на самом деле сексуальный маньяк, она выйдет и как мать-куропатка попытается отвлечь его на себя.
В душе она хотела бы, чтобы это был хоть немного симпатичный маньяк…
— Постой-ка здесь, ма! — решительно проговорил Майкл, ее старший сын. — Сначала мы все разведаем.
— Что это за покровительственный тон, молодой человек?
Маленький Грег, из шайки, резавшейся в «Преисподнюю», схватил нож для разделки мяса.
— Положи на место! — грозно прикрикнула Мэри, присовокупив к словам испепеляющий взгляд Абсолютной Власти. Но дети бочком протиснулись мимо нее, открыли дверь и гурьбой высыпали во двор.
Мэри выскочила следом, стараясь не отставать от Эллиота.
— Что ты видел?
— Оно там, — мальчик показал на сарай.
Мэри посветила внутрь фонариком — горшочки, удобрения, мотыги, совки — все как обычно.
— Там ничего нет.
— Кто-то открыл калитку! — послышался голос Майкла с другого конца лужайки.
— Смотрите, какие следы! — завопил Властелин Преисподней и со всех ног кинулся к ограде.
Их нескладный мудреный язык звучал абракадаброй для древнего скитальца, притаившегося на песчаном склоне за домом. Зато теперь он мог их как следует рассмотреть. Так, пятеро детей и… Позвольте, а это что за экзотическое создание?
Сердце-фонарик у инопланетянина нервно замерцало. Он поспешил прикрыть его рукой.
Чтобы лучше рассмотреть высокое, стройное и гибкое, как тростинка, существо, сопровождавшее детей, он заковылял к дому быстро, как только мог.
Увы, нос у этого похожего на иву существа совсем не напоминал мятую брюссельскую капусту, да и фигуре было далеко до изящной формы мешка с картошкой… И все же в ней что-то этакое было…
Он подполз поближе.
— О’кей, дети, нагулялись. Всем домой! Грег, дай сюда нож…
Хотя резкие, рокочущие звуки речи казались ему полной тарабарщиной, ботаник понял, что стройное существо — мать этих детей.
«Где же их отец, большой и сильный?»
«Она его выгнала несколько лет назад», — ответили ему с грядки зеленые бобы.
— Вот и пицца, — обрадовался Грег, подняв что-то с земли. — Только Эллиот наступил на нее.
— Пицца? Кто вам разрешил заказывать пиццу? — Мэри поднялась на освещенное крыльцо, и инопланетянин воззрился на нее, на время позабыв о бегстве.
Мэри загнала шумный выводок в дом, довольная, что тревога, похоже, оказалась ложной. Очередные бредовые фантазии Эллиота, от которых на лбу его матери добавилось морщинок. Пока она подождет с подмешиванием в его пищу успокаивающих порошков. С возрастом он должен исправиться.
— Ма, честное слово, там кто-то был!
— Может, это была спринцовка, Эллиот? — фыркнул насмешливо Тайлер.
— Эй! — невольно вырвалось у Мэри. — Ни слова о спринцовках в моем доме!
Дети стали слишком много знать. Они буквально обходят мать на каждом повороте. В лучшем случае она может рассчитывать на ничью, но и это становится все более недосягаемым.
— Ладно, ребята, пора по домам.
— Мы еще не съели пиццу!
— Вы ее раздавили, — строго сказала Мэри. Она тщетно пыталась добиться послушания, но дети, естественно, проигнорировали ее мольбы и принялись уплетать то, что осталось от пиццы. Мэри устало потащилась к лестнице, чувствуя себя так, словно по ней прошлись сапогами. Ничего, она сейчас ляжет в кровать, наложит на веки примочки из целебных трав и начнет считать игуан.
Уже стоя на верхней ступеньке, Мэри обернулась.
— Прикончите пиццу и по домам!
В ответ Преисподняя отозвалась утробным ревом и громыханием тарелок.
Как хорошо, наверное, было в те времена когда девятилетних детей заставляли работать на угольных шахтах. Но эта золотая пора давно канула в Лету.
Спотыкаясь, она вошла в комнату и рухнула на кровать.
Еще один веселый вечер из жизни разведенной женщины.
Холодный пот, потрясения, Бродячие Мертвецы.
Мэри наложила на веки влажные тампоны и уставилась невидящим взором в потолок.
С потолка ее тоже, казалось, разглядывали.
Понятно, шутки ее измученного воображения.