Дима нашёл парковочное место у больницы, заглушил мотор, и повернулся ко мне.
- Что скажем? – хрипло спросил он, - это тебе не Москва, где за звонкую монету можно получить любые сведения.
- Может, правду? – предложила я, - какая разница? У врача самого рыльце в пушку. Какой смысл легенды придумывать? Долбанешь ему кулаком по столу, тот и стечёт на пол.
- Ты же вроде против моих бандитских методов? – прищурился
он, - говоришь, что проблемы надо решать деликатно, вербально.
- Правила поведения зависят от конкретной ситуации, - процедила я, - преступника пугануть – самое милое дело.
- Ну-ну, - ухмыльнулся Дима, но от дальнейших комментариев воздержался, а я решительно вышла из машины.
Господи! Только бы этот доктор ещё работал тут, а то придётся ещё куда-нибудь ехать, кого-нибудь искать.
Я сегодня просто не в силах на ещё одно путешествие.
Но мне повезло, видимо, кто-то сверху услышал мои мольбы, доктор не только работал, но и находился в данный момент в данной больнице.
Нас проводили к нему в кабинет. Теперь он был главврачом, звали его Джонатан Макквел, и принял нас без проволочки.
- Чем могу помочь? – учтиво спросил он.
- Нам нужно знать, что стало с ребёнком Марджери Маствелл. Мы знаем, что девочку украли у её матери, - с ходу начала я, не особо церемонясь, - не пытайтесь увильнуть. Если не скажете, оттащим вас в полицию!
- Не, сначала фейс начистим! – хохотнул Дима, а доктор округлил глаза.
- Это как? – спросил он.
- Русский жаргон в английском переводе! – фыркнула я, - мой спутник вам нос сломает! Он бандит! Можете проверить, если не верите! Благо, хирургия под боком! Но я бы не советовала. С возрастом кости плохо срастаются!
Доктор заметно побледнел, понял, что мы не шутим. Осторожно поглядел на Диму, наверняка оценивая его мускулы, сильнее побледнел, видимо, увиденное ему не слишком понравилось. Ну, не привлекла перспектива в родном отделении полежать со сломанным носом, что ж тут сделаешь!
- Вы кто? – только и спросил он.
- Конь в пальто, - буркнула я на русском, пребывая в скверном настроении из-за ноющей спины, но, мило улыбнувшись, перешла на английский, - не важно, кто мы, важен сам факт. Марджери попросила нас разведать ситуацию. Будете отпираться, она заявит в полицию. Впрочем, и так заявит. Вы преступник, доктор. Это в моей стране всё через пень колоду делается, а у вас нет...
- Быстренько лицензии лишат, - заухмылялся Дима, откинувшись на спинку кресла, - осудят, посадят, волчий билет дадут, и карьера ваша полетит в тартарары. Вам оно надо?
- И так полетит, - нахмурился доктор, - слушайте, может, мы договоримся? Ну, зачем вам это? Не сдавайте меня!
- А это уж решать мисс Маствелл, - сказала я.
- А вот не докажете вы, - вдруг обнаглел врач, - можете сколько угодно говорить, я тут не при делах.
- Он мне надоел, - прищурился Дима, - сейчас я вам точно нос сломаю, да и не только нос, - и он с грозным видом приподнялся со стула, а доктор испуганно дёрнулся.
- Стойте! – выкрикнул эскулап, - я-то что? Я ничего. Так надо было, ребёнка одна дура убить собиралась, сам слышал, потому мы с Теймплой и устроили всё это. Так бы никогда! Мы спасти малышку хотели!
- А ну рассказывайте! – воскликнула я.
Дима плюхнулся на место, глядя на врача зверским взглядом, а тот, поёжившись, стал рассказывать.
В то время Марджери жила в Ливерпуле, и в больницу её отвезли во время автокатастрофы. В машину такси, на которой она ехала в роддом, кто-то врезался и женщину без сознания
доставили в больницу.
Марджери в спешном порядке сделали кесарево сечение, поскольку она была без сознания, роды оказались трудными, а в чувство она никак не приходила.
Первую девочку унесли сразу, а с второй пришлось повозиться. Бедняжка запуталась в пуповине, которая обмотала шейку ребёнку, и, пока малышку распутывали, вторая девочка лежала в специальном помещении.
В тот день Джонатан закончил свою работу, малышка была спасена, Марджери наложили швы, девочки мирно спали, а доктор преспокойно, с чувством исполненного долга, мыл руки.
Внезапно дверь открылась, и к нему подбежала санитарка Теймпла. В тот момент, вспоминал доктор, он безмерно удивился виду женщины. Она была взлохмачена, глаза горели огнём, она вцепилась в его халат, стала безостановочно дёргать, и вид у женщины при этом действе был совершенно безумный.
- Да что случилось? – пытался он добиться толку от санитарки, и та, по цвету сравнявшись с его халатом, стала рассказывать жуткие вещи.
Оказывается, когда медсестра принесла первого ребёнка, около дверей помещения, где лежат дети, крутилась некая женщина.
Потом она исчезла, Теймпла не заметила, куда она делась, увидела лишь, кода она выходила из комнаты для детей.
Санитарка оторопела, не зная, что предпринять и как реагировать, но в этот момент появилась медсестра со второй девочкой на руках.
Медсестра вошла внутрь, Теймпла схватилась за швабру, а из комнаты с детьми раздался вскрик.
Наплевав на все служебные инструкции, Теймпле не было положено заходить к детям, там убиралась другая женщина, она вбежала внутрь.
Медсестра, схватившись руками за лицо, дёргала плечами, один младенец заливался плачем, а другой лежал с намотанной вокруг шеи лентой.
- Чего ты ждёшь? – испуганно вскрикнула Теймпла, и бросилась разматывать шею девочке.
Малышка родилась в рубашке. Когда Теймпла сорвала с неё
ленту, девочка была ещё жива, но в очень плохом состоянии.
Поздно ночью того же дня доктор, медсестра Анита и Теймпла устроилась в кабинете Джонатана с бутылкой виски.
- Та баба её убить хотела, - заявила Теймпла, - она приехала вместе с роженицей, ходила кругами, пока шла операция, зашла к ребёнку, а потом исчезла.
- Ужасно, - вздохнул доктор, - кому помешала крошка?
- А о второй девочке она не знала, - протянула Анита, - иначе бы и до неё добралась.
- Что мы матери скажем? – воскликнула Теймпла, - представляете, какой скандал разгорится?
- Тем более, девочка одной ногой в могиле, - вздохнула Анита, посмотрев на доктора.
Тот понял её без слов. Побледнел, посерел, хлебнул виски и принял решение. Девочку уже не откачать, она жива, но в коме, и вряд ли выйдет из неё. Рассказывать, что произошло, тем самым нанося вред репутации больницы, он не хотел, поэтому принял единственно верное решение.
Утром Марджери сказали, что второй плод оказался нежизнеспособен, вручили ей маленькую Энн, а Орнелла осталась в поликлинике.
Целый месяц малышка пролежала в коме, Джонатан не надеялся, что она очнётся, просто ему было жаль лишать её надежды на жизнь. Его жена сама недавно подарила четвёртого малыша, еле выносила дочку, чуть не потеряв ребёнка. У них было три сына, и оба очень хотели девочку. И, испереживавшись из-за собственного ребёнка, у него рука не поднималась отключить маленькую Орнеллу, как её назвала Теймпла, от аппарата.
Огромных трудов ему стоило скрывать девочку от начальства. Но, спустя месяц, зайдя в комнату, он понял, что держать ребёнка дальше бессмысленно, это может растянуться надолго. Да и сомнительно, что такой маленький ребёнок долго пролежит в коме. Он долго смотрел на девочку, потом отвернулся, словно решаясь, и в этот момент раздался детский плач.
Доктор даже подпрыгнул от неожиданности, и обернулся. Маленькая Орнелла очнулась и заливалась плачем. Он бросился за Анитой и Теймплой, последняя тут же взялась укачивать ребёнка, плача от счастья. За этот месяц она крепко привязалась к девочке, и упросила, чтобы девочку оставили ей.
Да и куда было её девать?
Теймпла была бесплодной, но мечтала о ребёнке, и Джонатан выписал справку, что Теймпла Претон родила в этом роддоме Орнеллу Претон.