Мы уговорили её поехать с нами, и Генрих рванул в столицу.
- Я с тобой чокнусь! – шипел Генрих, - смотри, не улети в Петербург на Новый год! Авантюристка!
Он меня отругал, оказывается, меня ждали иностранные издатели, но не дождались.
Генрих наплёл им про турбулентность, пообщался с Димой, а сам рванул за нами в Нижний, кипя от негодования.
- Если бы ты не была такой талантливой, я бы тебя уволил к чертям! – рявкнул Генрих.
- Ладно, не добавил, не была бы аукционером... – ухмыльнулась я.
- Договоришься у меня, - бросил в пространство начальник, а я переключилась на Касю.
- Как жизнь?
- Да ничего, - улыбнулась она, - в разводе, детей нет. Первый муж достал, придурок.
- Чем это? – улыбнулась я.
- Смазливый красавчик с голубыми глазами, блондин к тому же. Послала урода с маникюром далеко и метко, теперь я хочу обычного, среднестатистического мужчину. Ребёнка, в конце концов, хочу. Мне уже катит под тридцатник, биологические часы тикают, а детей нет. Так и останусь одна.
- Не переживай, - улыбнулась я, - найдёшь ещё свою половинку.
- Ага, как же, - закатила глаза Кася, - нормальных сейчас раз-два и обчёлся. На вес золота. И все разобранные к тому же.
В Москву мы попали только на следующий день. Мне в голову пришла идея – заехать в Дивеево – и Генрих, вздохнув, начал экскурс по нижегородчине.
Народу тут было толпы. Я едва сумела поставить по свечке в обоих соборах, а на купальни мы только издалека поглядели.
- А вода холодная? – спросила я.
- Градусов пять, - ответил Дима, - зимой и летом причём. А зимой река и в тридцать градусов не мёрзнет.
- Ты что, купался? – с недоверием спросила я.
- И тут купался, и в иордани, - ответил Дима, - ощущения острые.
- Вот зря ты это сейчас сказал, - хмыкнул Генрих, покосившись на меня, и он оказался прав.
Мимо острых ощущения я никогда не пройду спокойно!
- Дай сюда пакет! – сказала я, - в кабинку не дождёшься, а в реку я занырну.
Генрих пришёл в ужас, а я, прихватив пакет с ночной рубашкой, которую я купила в палатке, торговавшей всякой сувенирной снедью, отправилась переодеваться в деревянный домик. И, вдохнув воздуха, прыгнула прямо с мостков в воду...
Такие ощущения до конца жизни не забудешь. У меня разом парализовало все конечности. Руки и ноги одеревенели, но я, памятуя, что искупаться надо три раза, собрав все силы, нырнула рыбкой во второй и третий раз.
Третий раз стал решающим, от пронзительного холода я не могла ни рукой, ни ногой пошевелить, а выплыть, тем более.
Дима, догадавшись, что дело пахнет керосином, нырнул за мной и вытащил меня на берег.
- Живая? – спросил он.
- Вроде, - ответила я, клацая зубами, - зимой бы искупаться.
- Экстремалка, блин, - фыркнул Генрих, - только сумасшедшая в эту воду полезет!
- Ты крещёный? – спросила я.
- Нет, а что?
- Я так и подумала, - хмыкнула я, и отправилась переодеваться.
Диме тоже пришлось переодеться, благо, одежда была с нами.
- Истово верующая христианка, блин, - буркнул Генрих, - Дим, давай купим ей ликёру, а то воспаление лёгких схватит, трясётся вся.
И они купили ликёра и абсента. Я выпила пару порций, и стала «клевать носом». Вдобавок позвонил Макс.
Я не слышала звонка, ответил Дима, и я, проснувшись, стала свидетелем их замечательного разговора. Дима включил громкую связь.
- Где моя жена, чёрт возьми? – злился Макс, - и почему ты отвечаешь по её телефону?
- Она утомилась малость, спит, - нахально заявил Дима.
- Что ты сказал? – звенящим спросил Макс, - почему она спит да ещё рядом с тобой? – взревел он.
- Она тебе потом объяснит, - хмыкнул Дима, и выключил мобильник, а я не стала открывать глаза, чтобы выяснять с ним отношения.
Понимаю, он планомерно доводит Макса до истерики, но его понять можно, а Макс пусть помучается ревностью для профилактики!
В Москву мы прибыли вечером, хотя было ещё светло, весенние и летние дни длинные. Первым делом закинули Касю к ней на квартиру, а потом поехали ко мне.
Генрих знал окольные пути, поэтому в посёлок я попала довольно быстро.
- Угостишь кофе? – спросил начальник, тормозя около особняка.
- И меня, - вызвался Дима.
- Пошли, - кивнула я, и, переступила порог, на меня налетели кошки и собаки.
Животные прыгали, гладились, мурзились и звонко лаяли.
- Явилась, - процедил Макс, выходя в прихожую, и бросил быстрый взгляд на Диму и Генриха, - ты где пропала?
- Непредвиденная ситуация у меня, - ответила я.
- Да? – прищурился Максим, - с этим? – кивнул он Диму.
- Макс, успокойся, - вдруг вклинился Генрих, - она буянила в самолёте, а стюардессы, чтобы как-то успокоить её, приняли меры. Одна принесла таблетки, а другая кофе и коньяк. Угадай с трёх раз, что с Викой было после подобного коктейля?
- Даже предположить боюсь, - воскликнул Макс, - смешивание коньяка с успокоительным может даже галлюцинации вызывать.
- Верно, - кивнула я, - были галлюцинации, которыми я довела всех пассажиров до паники, даже самолёт пришлось посадить в Нижнем. Но позвонил Генрих, а стюардесса, которая оказалась моей однокурсницей, растолковала ему ситуацию. Я в это время с полной амнезией спала в здании аэропорта.
- А я в это время с ним, - кивнул он на Димку, - кое-какие вопросы решал, вот мы и рванули за ней вдвоём.
- Очень мило, - скривился Макс, а потом перевёл взгляд на Диму, - а по-русски сказать не мог? Объяснить, что к чему?
- Успокоить мужа любимой женщины? – сощурился Дима, - ага, как же! Дожидайся!
- Держись лучше от неё подальше! – рявкнул Макс, - а то я за себя не ручаюсь!
- Не ручается он! Подумаешь, напугал! – скривился Дима, - Ева,
любовь моя, налей мне кофе.
- Пошли, - кивнула я, и отправилась на кухню.
Дети, которые в это время ужинали, повскакивали с мест.
Василинку подхватил Дима, Лиза потянула ко мне ручки, а Лёня залился плачем, он тоже хотел ко мне на руки.
Передав дочь на руки Максу, я взяла сына.
Весь вечер я возилась с детьми, Василиса, наша с Димой дочка, играла на рояле, потом пела, а в разгар всего этого раздался звонок в дверь.
Василиса как раз наигрывала весёлую пьеску, когда в гостиную вошла Ира, наша домработница. А за ней Андрей Сатаневич, держа в руках пару чемоданов.
Вид у него был самый, что ни на есть, удручённый, а из чемодана торчали носки.
- Андрюш, что случилось? – удивлённо воскликнул Макс, глядя на напарника.
- Лара временно выгнала меня из дома, - вздохнул Андрей, и, поставив чемоданы, добавил, - ну, не совсем выгнала, а устроила скандал с вышвыриванием вещей в окно с пятого этажа. А я не выдержал, схватил чемодан, вещи, и свалил оттуда. Пусть помучается ночку, а завтра приду с цветами.
- А чего к нам? – хмуро спросил Макс.
- А к кому? – буркнул Андрей, - по милости твоей жены у нас в доме идут непрекращающиеся боевые действия! Ей все вопросы переадресуй! – а я фыркнула.
- Тебе хорошо усмехаться, - строго посмотрел на меня Макс, - испортила людям жизнь! Что ты за человек такой?
- И ничего я не портила, - ухмыльнулась я, - Ира, отнеси вещи Андрея в гостевую комнату, - и девушка убежала наверх с чемоданами.
- Портила! – рявкнул Андрей, - ещё как портила! Ты нас уже достала! У меня теперь не жизнь, а каторга! Лариса постоянно меня пилит, к тебе ревнует, к той красивой блондинке, твоей сестре. А мне что прикажешь делать? Я ей не изменял!
- Так измени, - пожав плечами, спокойно ответила я, - в чём проблема?
- Да? – прищурился Андрей, - в чём проблема? Вы посмотрите на неё! Она в измене проблемы не видит! Я от тебя в аут улетаю!
- А что? – фыркнула я, - она самый настоящий гренадёр! Замотала тебя, решила, что двумя детьми можно захомутать человека, а ты мучаешься! Найди себе девушку! Женись на другой! Сам говорил, что сына хочешь! Тогда чего теряешься?
- Я не теряюсь, - буркнул Андрей, и, не желая больше со мной общаться, ушёл наверх, в отведённую ему спальню.