Под охи шокированной поварихи я сварила себе целый кофейник кофе, взяла из холодильника свежие сливки, шоколадные пирожные и вернулась на веранду.
- Как они там? – засмеялся Павел Николаевич, - наверное, в шоке.
- Отойдут, - отмахнулась я, наливая кофе в чашку, - будете?
- Нет, достаточно чая, - отказался он.
Потом дворецкий, косясь на меня, проводил нас в спальню.
- А почему в одну? – удивилась я.
- Вы же супруги, - сказал дворецкий, чем вверг в краску Нестерова.
- Унесите его вещи в другую комнату, - сказала я, добавив со смешком, - у меня голова болит.
- Очень смешно, - сильнее покраснел Нестеров, и, когда они ушли, я растянулась на громадной кровати. Красота.
Обстановка в комнате простая, но при ближайшем рассмотрении становится понятно, что очень дорогая.
Старинный шифоньер из дуба, столики с вазами, в которых стояли полевые цветы, кресла и громадная кровать с балдахином. Комната имела продолжение, вторую комнату, не менее большую, с креслами, столиками и вазами, а так же антикварным рабочим столом, на котором лежала стопка бумаги. И в обоих комнатах присутствовали светлые ковры.
Непрактичное, однако, покрытие.
Я прошлась по комнате, изучая её, ещё не зная, чем заняться. Разгрузила одну сумку, достала ноутбук, поставив его на стол, и вышла.
Я обошла апартаменты, обнаружив примыкающую к ним ванную комнату и, пардон, уборную, и вернулась в спальню.
Что ж, очень красивое место. Балкон был открыт, тюль
колыхалась от лёгкого ветра, а тяжёлые шторы едва покачивались.
Я быстро распаковала вещи, повесила их в шкаф, решив, что надо произвести налёт на магазин, и запастись вещами тут, раз уж мне придётся часто ездить в Англию.
И зачем я поддалась на эту авантюру?
Впрочем, лучше уж я, а то попалась бы какая бандитка, посмотрела бы на весь этот антураж, да и отравила бы Павла Николаевича, особо не церемонясь.
А так он спокойно доживёт свой век в этих дивных апартаментах. Наверняка будет пить коньяк и курить сигару по вечерам у камина, если, конечно, ему здоровье позволяет подобное времяпрепровождение. Может, даже заведёт дога или далматинца...
С этими мыслями я подошла к окну, потом вышла на балкон, невольно залюбовавшись открывающимся пейзажем.
Где-то вдалеке блестела речка, виднелись крыши домов, утопающих в свежей, майской зелени. Из-за деревьев выглядывали башенки католической церкви, наверняка, старинной, а в упоительном, удивительно чистом воздухе разлетался звон от колокольни.
Да, это вам не наша Москва, где в воздухе плавает коктейль токсинов. Бескрайние поля, лес, только-только распустившаяся зелень... Я люблю май, в этом я не оригинальна.
Люблю первые цветы из-под снега, пасхальную сутолоку, люблю, когда после долгого холода всё оживает.
Зелень своим изумрудным цветом бьёт по глазам, ещё нет доставучих насекомых, нет пыли, зато буквально захлёбываешься озоновым воздухом.
Я поглядела вниз, и увидела, как человек, сверху кажущийся крохотным, вывел на улицу лошадку. Мне сразу захотелось покататься. Я давно не ездила на конюшню в Москве, просто не было времени.
На данный же момент времени навалом, поэтому я могу сейчас позволить себе подобное развлечение.
С этими мыслями я сняла с себя строгий костюм и шпильки, переоделась в длинную, белую юбку, белую блузку оставила, натянув поверх бирюзовый приталенный свитер без рукавов тонкой вязки. Вместо шпилек взяла удобные туфли на низком каблуке, распустила волосы, накинув на голову здоровенный кусок белого шифона, чтобы потом зайти в церковь. Конечно, я не собираюсь там молиться, ставить свечи, ведь я православная, а церковь, скорее всего, католическая или протестантская. Просто зайду, погляжу, как там. И вышла из комнаты.
Коридор в замке был бесконечным.
На стенах висели полотна, вероятнее всего, подлинники, а старинная роскошь поражала своей красотой. Видно было, что изысканный облик этого замка поддерживают столетиями, ничего не меняя.
Но, вот, показалась лестница, я спустилась по ней, и оказалось, что это другое ответвление лестницы. Я очутилась в другой части замка. Если наверху всё было ухожено, то тут царило запустение. Точно, Джайлз, дворецкий, вёл меня с другой стороны, а я, заплутав, пошла в эту.
Эта часть хранила лишь воспоминания былой красоты. Так же висели картины: портреты, пейзажи, маринистические работы, но всё было покрыто слоем вековой пыли.
Видно было, что покойный лорд Драмонд жил в конкретной части замка, а сюда не ходил. Я лишь утвердилась в этом предположении, когда, подёргав ручку двери, поняла, что она заперта. Похоже, чтобы выбраться отсюда, надо идти назад.
Горестно вздохнув, я повернула назад, не став осматриваться.
Успею ещё это сделать.
Я поднялась наверх, прошла в другую сторону, и, спустившись, очутилась в жилой части замка.
Внизу я столкнулась с Джайлзом, одетым в свой дурацкий костюм, который при виде меня тут же поклонился. Я скрипнула зубами. Дико было смотреть на этого старика, приседающего в полупоклоне. Я, не привычная к подобным фокусам, страшно смущаюсь, ведь он стар, а я молодая. Меня с детства учили, что старость надо уважать.
И различие между слоями не имеет ни малейшего значения.
Меня это никогда не волновало, поскольку я себя к оным не причисляю, хоть и являюсь потомком князя Воронцовского. Правда, я узнала об этом совсем недавно, но об этом никому не сказала. Зачем? Любая другая всем рассказывала бы, нос
задирала, а мне всё равно. Я такая, какая я есть.
Легкомысленная, слегка бесбашенная, шалая, бесшабашная, но любящая помогать людям, причём порой рискуя собой.
Всё остальное для меня второстепенно, поскольку главнее всего человеческое отношение, и в этом вся я.
- Любезный, - сказала я, - я хочу покататься на лошади, видела, как внизу лошадку выводили.
- Да, у нас много лошадей, - гордо сказал дворецкий, - я сопровожу вас.
Он проводил меня до конюшни, где конюх как раз заводил одну из лошадей в загон. Красивая, ухоженная лошадка с горделивым видом и благородным взглядом, она важно вошла в загон.
- Добрый день, - сказала я, - я хочу покататься на лошади.
- Госпожа Эвива наша новая хозяйка, - воскликнул Джайлз, - приготовьте для неё лучшую лошадь.
- Посмотрите на эту, - сказал конюх, подводя меня к красивой, коричневой лошади.
- Мне вот эта нравится, - воскликнула я, обратив своё внимание на вороного коня с длиннющей гривой. Уж больно хорош был конь, или лошадь.
- Я бы не советовал миссис, - воскликнул конюший, - это Демон, он дикий. Молодой, необъезженный. Он меня дважды уже из седла выбрасывал.
- Запрягайте, - загорелась я, - хочу именно его.
- Но это опасно, - пытался воззвать к моему разуму дворецкий.
- Я уж как-нибудь сама решу, что опасно, а что нет, - процедила я, - запрягайте.
- Вам переодеться надо, - сказал Джайлз.
- Я уже одета, - отмахнулась я, - я люблю на женском седле ездить.
Оба, конюший и дворецкий, пришли в неописуемый ужас, когда до них дошло, что я собираюсь рассекать на диком коне в женском седле и в длинной юбке.
Но спорить со мной невозможно.
Демона запрягли в женское седло. Конь дёргался, но я легко вспрыгнула на него, натянула поводья, и понеслась на нём по полю, углубляясь в лес.
Что интересно, конь меня не скинул, но скакал резво, даже
слишком. Я соскучилась по верховой езде, потому каталась на
нём три часа, чувствуя бешеную гонку в мышцах.
Демон тоже сильно устал, поэтому, когда мы выехали к церкви, он шёл размеренным шагом.
Я привязала животное на улице, погладив его по морде, а сама вошла внутрь церкви.
Там как раз шла служба. Я немного посидела, послушала, но это было недолго, служба кончилась, все вышли на улицу, и я тоже. Естественно, своим средством передвижения я тут же привлекла внимание.