– …Чувства Человека, который любит тебя,- задумчиво произнесла челланка,- это как ветка Маоры…- она смутилась, запнулась,- ну, скажем – яблони… или персика… Когда на улице Весна – на ней распускаются цветы… Потом – первые нежные листочки… Летом она радостно шелестит уже окрепшей листвой… Осенью – приносит плоды. И так повторяется каждый год… Разумеется, 'весна', 'лето', 'осень' – понятия относительные… Любящий, заботливый садовник всегда оборвёт лишнюю завязь, думающий – укрепит ветку, чтобы она не обломилась под тяжестью плодов… У жадного и невнимательного она в урожайный год обломится. И после этого ничего сделать будет уже нельзя: можно её подвязывать, лечить, укреплять – если всё это будет сделано вовремя и правильно – ветка, скорее всего, не умрёт. Но – такой, какой она была с самого начала – она уже не будет. Никогда. Даже шелест листвы уже будет не весёлым и жизнерадостным, как у молодого, цветущего дерева, а каким-то жалким и вымученным, как улыбка тяжелобольного или заунывная песня заброшенного всеми инвалида… бродяги… дряхлеющего старика…- Лин задумчиво глядела в окно.- Человек, которого любят, в чём-то подобен садовнику. По крайней мере – то, какой станет эта любовь в самом ближайшем будущем – в немалой степени зависит от него. У любящего и умного – будет цвести на радость обоим, у жадного и глупого – всё это вскоре рухнет… И он будет лить слёзы и уговаривать, пытаясь убедить в том, что он-де 'не хотел', он 'не думал' или 'и представить не мог, что так получится'… Как будто Любовь можно вернуть силой убеждения или неопровержимостью логических доказательств…- Лин улыбнулась.- Попробуй убедить мотылька, которого ты спугнул, снова вернуться на цветок… А 'хотеть', 'думать', 'представлять' – надо было во время цветения… Или, по крайней мере – до того, как ветка обломилась… Пока изменения ещё были обратимыми… хотя бы частично…
– Но… Ведь это полная зависимость…- Задумчиво произнесла Карина.
– От чего зависимость?- Удивилась Лин.
– От ветки…
– Ну, знаешь… Если ты хочешь получить какой-то результат – вырастить цветок, собрать урожай, спеть песню – то как ты можешь быть независимым от всего этого?
– Разумеется… Просто у нас тут сейчас независимость – очень модная тема… Все исстрадались от полной зависимости и хотят полной независимости…- Ухмыльнулся я.
– Полная независимость?- Вскинул брови Джерри.- Это есть неимовернейшая глупость, ибо неизбежно ведёт к необходимости натурального хозяйства. Жить в обществе и быть свободным от него невозможно.
– Может только тиран.- Одновременно с ним закончила фразу Карина.
– Не может. Как раз он – не может, ибо совершенно не в состоянии сам себя обеспечить.- Развела руками Линда.- Даже – физиологически, материально. Для удовлетворения же его имперских амбиций ему вообще нужен весь мир… Как же он может не зависеть от того, без чего не может обойтись?
– Кстати, именно чувство неполноценности, вызываемое неприятным и неприемлемым для него ощущением зависимости, большей частью и делает из заурядного негодяя отпетого тирана…- Вздохнул челланин.- Власть всегда была одним из самых тяжёлых испытаний для двуногих,- немного погодя, задумчиво продолжил он.- Поэтому предоставление власти и является хорошим способом для оценки личности – всяк начинает вести себя в соответствии с тем, чего он стоит… Человек нормальный сможет понять тех, кто от него теперь зависит, представить себя на их месте и сохранить с ними нормальные отношения… Человек порочный – не сумеет справиться с пороками, для развития которых у него теперь появилось столько возможностей… Человек, страдающий комплексом неполноценности по отношению к каким-либо качествам подвластных ему людей – начинает унижать их, заставляя так или иначе, явно или неявно признавать своё ничтожество… по сравнению с ним – столь великим, просто величайшим…- Джерри ухмыльнулся,- ничтожеством.
– Кстати,- грустно улыбнулась Лин,- весьма интересное наблюдение: чаще всего землянин, настрадавшись вволю от унижений, как только сам получает власть, начинает теперь унижать тех, кто от него зависит, как бы сознательно или подсознательно мстя, почему-то – им, не сделавшим ему ничего плохого, за свои былые унижения. Быть выше этого он, видимо, просто не может. Даже в любви…
– То есть?
– Понимаешь… Любовь к тебе… делает человека в известной степени беззащитным перед тобой, даёт тебе власть над ним… Вы, Земляне, не умеете обращаться с этой властью и с этой беззащитностью – вы пытаетесь обязательно 'что-то с этого поиметь'. А, если 'не получается поиметь что-то существенное' – так 'хоть покомандовать'… Странно, но вы почему-то считаете себя выше его… И неспособность любящего вас 'достойно' ответить вам, дать отпор – почему-то считаете его недостатком, его слабостью. Вы путаете его беззащитность, точнее – нежелание, неспособность защищаться от вас – со слабостью. Подумать только: считать слабостью способность Любить! Недостатком – считать Любовь…
– Ну, я бы не стал так обо всех…- нерешительно попробовал защищаться я.
– Я, разумеется, не могу утверждать, что так поведут себя все.- Согласилась Лин.- Но – увы: я не видела ни одного обратного случая. Если видел – скажи, где и когда. Мы тоже хотим посмотреть. А пока у нас впечатление такое, что практически все взаимоотношения в вашем обществе основаны на унижении… Именно – не на подчинении, а на унижении, так как вы, похоже, совершенно не умеете подчинять, не унижая… И всякий мелкий человечишко, выбившись в начальнички, тут же начинает орать на подчинённых, выдвигая им совершенно дикие, неразумные требования и отчитывая за невыполнение этих требований…
– Впечатление такое,- ухмыльнулся Джерри,- что он просто осознаёт, что не тянет на то место, которое занимает, и потому унижает подчинённых, просто инстинктивно не давая им раскрыть рот, подсознательно панически боясь того, что они могут сказать. А так – они его боятся… точнее – боятся быть униженными и предпочитают не связываться. Он своего добился!…
– Пример совершенно потрясающий: ученик – причём неплохой ученик, действительно пошедший в некоторых областях знаний заметно дальше своего учителя, вдруг оказывается в таком положении, что судьба и благополучие учителя от него зависят. При этом у них всегда были вполне нормальные отношения, и учитель, обращаясь к нему, резонно рассчитывал на помощь ученика… Дальше рассказывать?- Насмешливо улыбалась челланка.
– Догадываюсь…- Буркнул я.
– В общих чертах – догадываешься. Но – вот ведь что характерно: примерно за полгода до этого этот самый ученик приезжал к этому самому учителю – ему было трудно, ему нужен был совет и поддержка… Он получил всё, что хотел – и, совершенно удовлетворённый, уехал. Теперь же… В душе его нашлось место только пренебрежению: вот ведь он добился, а учитель – нет. Даже просить у него вынужден… Тут-то гордынюшка его и обуяла… Вообще – гордыня у вас один из самых распространённых пороков… Не гордость – с этим как раз встречаться практически не приходится, а именно – гордыня… И – зависть… Абсолютно чёрная, всепоглощающая зависть: почему ему больше дано, чем мне; почему он начальник и может унижать других, а я – не могу; почему, наконец, судьба более благосклонна к нему, чем ко мне – а я ведь такой умный, такой начитанный, такой уникальный…
– Строго говоря – каждый человек уникален… Тем и интересен для других… Если не глуп…- Вздохнул Джерри.- На Земле я деградирую постепенно… Теряю чувствительность… Те пороки, с которыми у нас принято бороться в детском возрасте, чтобы личность могла избавиться от них к совершеннолетию, у вас распространены среди взрослого населения – повсеместно; и, что особенно прискорбно – им у вас в большей мере подвержены люди, облечённые властью… И общество почему-то совершенно неспособно избавляться от этих порочных властолюбцев…