Если бы кто-то сказал мне сейчас, что на пляж я не пойду – причём, в общем-то, по своей воле, и – ни сегодня, ни завтра; что девочки на меня серьёзно обидятся, а моя милая Nathalie 'вообще перестанет со мной разговаривать' и продержится целых два дня – но всё это не будет меня сколько-нибудь серьёзно занимать – я бы посмотрел на этого 'прорицателя', как на умалишённого, а через минуту уже забыл бы о его существовании… Но – судьбе было угодно распорядиться именно так…
Когда рюкзак был примерно наполовину заполнен, а остальные вещи были заботливо водворены мной, как мне казалось, на места, обычно ими в квартире занимаемые, раздался звонок в дверь. Нельзя сказать, чтобы я придал этому какое-либо серьёзное значение – может, 'подруга дней моих' почему-то вернулась; а может – соседка снова решила оставить у нас ключи… Нет – я, в общем-то, понимаю, что оставлять у соседей единственный в семье комплект ключей – может быть, и проще, чем изготовить каждому из членов семьи свой, собственный; но я совершенно не понимаю, почему для этой их простоты кто-то из нас должен постоянно сидеть дома; а посему я собирался просто повесить эти ключи 'на гвоздик' в прихожей и совершенно спокойно исчезнуть на день (или на два – это уж как получится)… Каково же было моё изумление, когда, открыв дверь, я увидел Гарика Ованесяна – очень неглупого, достаточно прямого и приятного парня, моего давнего хорошего знакомого; человека, для которого прийти в гости без предварительной договорённости было совершенно немыслимо, даже если речь шла о родителях или ближайших друзьях… Сам факт его появления предполагал, следовательно, известную неординарность ситуации, а безутешно-потерянное выражение его лица заранее подтверждало мои самые худшие опасения… Картину дополнял пакет с кассетами, общими тетрадями и ещё какой-то чепухой, который навёл меня на мысль, что Гарик сбежал из дому, прихватив с собой всё самое ценное – или же ему помогли покинуть обычно оккупируемую им территорию, скажем… резко изменившиеся взгляды любимой женщины.
Понятно, что любая неординарность происшедшего, толкнувшего Гарика на такой немыслимый, с его точки зрения, поступок, вовсе не извиняла его 'некорректности' в его собственных глазах, а посему он с минуту стоял в дверях, пытаясь как-то лихорадочно оправдать своё поведение – если не в моих глазах, то, хотя бы, в своих собственных; но, поскольку никаких членораздельных звуков он выдавить из себя не мог, а потуги его выражались в основном сменой красных и белых пятен на лице да чередованием выражения скорби, потерянности и виноватости – я счёл целесообразным просто 'вдвинуть' его в дверной проём, отобрать пакет – что было весьма сложно, поскольку он вцепился в него мёртвой хваткой, протолкнуть его в комнату и усадить на диван. Некоторая бесцеремонность обращения и чашка горячего чая несколько вернули его к жизни: он уже не смотрел на себя, как на 'наглого и беспардонного нарушителя правил приличия', а где-то минут через пять к нему вернулась даже способность говорить…
* * *…То, что поведал Гарик, наводило меня на самые грустные мысли: либо следовало предположить, что он просто свихнулся, либо – запросто можно было свихнуться самому. Ну, что я мог подумать, если он заявил:
– Сегодня я потерял одну весьма уважаемую и любимую мной женщину. Навсегда…
– Карину?- Участливо предположил я, ибо не мог представить себе иной любимой Гариком женщины, кроме его законной супруги.
– Нет. Лин.
…Признаться, это меня весьма озадачило: допустить, что Гарик имел любовницу – само по себе безрассудство; а, учитывая его врождённую честность и открытость – абсолютно невероятным следует считать, что он вообще способен что-либо скрывать, особенно – от жены… Оправившись от 'первой ошарашенности', я нашёл уместным поинтересоваться:
– Кто она?- Рассчитывая услышать хоть что-то, способное внести какую-либо ясность в происходящее. Ответ Гарика окончательно убедил меня в том, что один из нас определённо свихнулся:
– Инопланетянка…- одними губами прошептал он.
…Не знаю, насколько читателя может интересовать дальнейшее развитие событий, равно как и объяснение того, в каких муках являлась на свет эта книга и какие – реальные или выдуманные – события в ней описаны: всякий, кого интересует только сюжет, может пропустить эти строки; я же считаю необходимым всё же рассказать – буквально в двух словах – тем, кому это интересно – о том, что заставило меня – человека, не сочинившего в своей жизни ни одного опуса – скрипеть перьями и мозгами несколько лет и в результате представить на ваш суд творение, которое мне, по сути, не принадлежит: практически всё, что вы здесь прочтёте, есть изложение магнитофонных и 'ручных' записей, сделанных Гариком в разное время и в разных местах примерно в течение года.