Она счастлива прогуляться на свежем воздухе. У нее на щеках появился румянец, к тому же ее глаза блестят восторгом, а на губах расцвела улыбка. Кроме того ее распирает от гордости, когда она демонстрирует свой лук. Я сижу на корточках и наблюдаю, как она практикуется парой выстрелов. Это — странное оружие, слегка похожее на пращу, которая стреляет стрелами вместо камней. Моя пара натягивает тетиву, чтобы запустить стрелы, и бормочет не в силах успокоиться, когда та падает на расстоянии всего в несколько футов. Она вносит какие-то коррективы к своему луку и приглаживает крошечные перья в оперении, а затем пробует еще раз, и на этот раз она в состоянии попасть в дерево с немалой скоростью на короткой дистанции.
Я впечатлен.
— Это коварное оружие. А ты и правда очень умная.
Она лучезарно мне улыбается.
— В подростковом возрасте я без конца охотилась с луком. Вот этот не совсем такой, и я подрегулирую его на ходу, однако он достаточно похож. Думаю, что смогу заставить его работать, — Лиз похлопывает себя по талии. — Теперь мне нужно сделать сумку стрел, чтобы закончить его.
Я киваю головой.
— Я могу помочь тебе с этим, когда мы вернемся.
Она прикусывает губу, счастье отражается на ее лице, и мой кхай начинает напевать. Она красавица, даже с ее плоскими, причудливыми человеческими чертами. Ее кхай отвечает моему, и ее улыбка слегка блекнет.
Ах, да! Есть побольше этих ритуалов спаривания. Отрицание спаривания. Я делаю вид, что не замечаю этого, и жестом указываю на солнца-близнецы, которые теперь уже высоко в небе.
— Ну что, теперь ты готова охотиться? Мы можем направиться к воде.
— К воде? — она явно полна радости. — Это еще один горячий ручей? Мне не помешало бы искупаться, — она приподнимает свою тунику и морщит нос. — Я немного вспотела.
Ее запах для меня — самый восхитительный аромат, но я пожимаю плечами.
— Мы можем купаться или можем охотиться.
— Давай охотиться. Может, мы сможем искупаться поздним вечером? — выражение ее лица — сама невинность. — Если мы поймаем какую-нибудь дичь, я могла бы даже дать тебе потереть мне спинку.
Я найду для нее самого медленного, самого неповоротливого зверя во всей снежной округе, чтобы она смогла запустить в него все свои стрелы.
ЛИЗ
Охотиться с Рáхошем — это даже весело. Воздух свежий, и, хотя много снега, светят солнца-близнецы, и так приятно выбраться на свежий воздух и выискивать дичь. Меня слишком долго держали взаперти в этой пещере. Рáхош не самый терпеливый из мужчин, но я могу справиться с ним. Мой лук еще не закончен, но я уверена, что смогу заставить его работать после нескольких пробных выстрелов.
— Там, — говорит Рáхош, когда мы достигаем вершину скалистого холма. Он вырывает себе волосок и выпускает его, проверяя, находимся мы с подветренной стороны или нет. Мужчина вздыхает, а затем жестом указывает на горизонт. — Видишь те следы?
Я прищуриваюсь.
— Как, черт возьми, ты можешь видеть что-нибудь так далеко от отсюда?
Он хватает меня за подбородок и наклоняет его вниз.
— Ты смотришь не на снег.
Я отстраняюсь от него и смотрю вниз на склон. Конечно же, в снегу видятся следы. Они пересекают следующую вершину.
— Значит, мы идем в правильном направлении?
— Да, — он соглашается. — Ты смотришь на снег… или следуешь своему носу.
— Моему носу?
— Запах воды, который нагретым поступает из недр земли.
Я втягиваю носом, и он прав — в воздухе чувствуется слабый запах тухлых яиц, а это означает, что поблизости есть вода.
— Поняла.
Глядя на меня, он приподнимает одну суровую бровь, что, проклятье, впечатляет, учитывая, что его лоб практически неподвижен из-за всех этих наростов.
— Какого вида охотой твой отец с тобой занимался?
— Если это оплеуха, направленная в адрес моего покойного отца, я надеру твою задницу…
Он снова протягивает руку к моему подбородку и приподнимает мое лицо к себе, прежде чем я шлепком отбиваю его руку прочь. Уголки его твердых губ изгибаются от веселья.
— Не заводись. Я ничего такого не имел в виду. Твое оружие полностью отличается. Я подумал, что у вас были иные методы охоты.
Ооо. Я немного успокаиваюсь.
— Ну, так вот, мой папа владел кое-какой землей в захолустье. У него там были охотничьи будки, и мы устраивались вблизи следов, — словами схематически изображаю ему, что такое охотничья будка, и он с пониманием кивает головой. — Ну а потом, конечно, там имеется зерно и кормушки для оленей.
— Зерно для оленей?
— Ну да, ты в некотором роде каждый день кормишь их в одном и том же месте и все такое. Тогда, когда они потолстели и похорошели, привыкли к доступной еде, они сами приходят к тебе вместо того, чтобы тебе их все время отслеживать.
Он рычит в признании, а затем прикрывает глаза ладонью, пристально глядя вниз на снег.
— У нас в домашних пещерах есть несколько детенышей двузубцев, которых мы кормим. Но тех существ мы называем «домашними животными».
— Эй, — говорю я оборонительно, ударяя его по руке. — Не каждая семья может позволить себе морозильник, полный свежего мяса, понимаешь. Ты делаешь то, что должен, чтобы выжить, мистер Придирчивый, — конечно, помню, что сама упрекала своего отца из-за этого, когда была моложе. Только-только с горшка слезший умник, неопытный новичок и тому подобное. — Чтобы прокормить семью, надо охотиться.
— Мудрые слова, — говорит он. — Но сейчас самое главное для тебя — научиться отслеживать.
Он прав, конечно.
— Веди, о мудрейший.
Мы пересекаем холмы, и я упорно пробираюсь сквозь снег, следуя за ним. На расстоянии приблизительно в пятьдесят ярдов, я вижу пузырящееся озеро воды ярко-синего цвета на фоне белого снега. И оно большое,… кроме того, приблизительно в пяти футах перед нами есть утес, а это — отвесной спуск, по крайней мере, на двадцать или тридцать футов. Возле водоема воду пьет косматое, пони-подобное существо, которое выглядит как нечто среднее между Бэмби и овчаркой.
— Двисти, — говорит Рáхош.
— Идет! Похож на славную еду, — я поднимаю лук и натягиваю на тетиве стрелу, затем прицеливаюсь. Ветер направлен против меня, и мы довольно далеко. Я все еще не привыкла к натяжению лука, и мои игло-подобные костяные стрелы, мягко говоря, ненадежны. — Я не думаю, что смогу попасть в него отсюда. Как нам туда спуститься?
— Жди здесь, — говорит он мне, выпрямляясь. — Я найду путь вниз.
Рaхош уходит прочь с копьем в руке, и я могу немного полюбоваться его задницей.
Самую малость.
Я опускаю стрелу и смотрю вниз на существо, карауля его, чтобы знать, не уходит ли он. Я так занята слежкой за ним, что почти упускаю щебетание, которое слышу позади себя. Но потом это вновь повторяется.
Я оглядываюсь через плечо.
Там стоит гребаный эвок[9]! О Господи!
Ну, ладно, это не настоящий эвок. Это — пушистое существо, которое больше похоже на переросший ферби[10], только с длинными руками и ногами, а круглые мигающие глаза такие милые. Оно снова щебечет, затем бросается вперед на один-два шага, затем пятится назад. Оно моргает на меня, затем повторяет движение и делает оборот вокруг себя.
Это какая-то игра? Со всей его шерстью и клюво-подобной мордой, оно все ровно кажется детенышем. Может, дело в этих больших, бледных глазах. Когда оно снова щебечет на меня, волосы у меня на шее встают дыбом.
Все может оказаться хуже некуда. Например, найти счастливого, пухленького медвежонка скверно, всецело осознавая, что мама-медведь на расстоянии нескольких футов.
— Рáхош? Ты еще здесь?
9
Эвоки (англ. Ewoks) — вымышленная раса существ из фантастической саги «Звездные войны». Впервые предстают перед зрителями в фильме «Звездные войны. Эпизод VI: Возвращение джедая» (1983).