Правда в том, что я неописуемо возбуждена.
За всю свою жизнь я ничего подобного никогда не испытывала — словно я должна запрыгнуть на Рáхоша или умру. Но кости Рáхоша недавно заново срослись, и я просто не могу. Ему нужно беречь свои силы. И правда в том, что я устала и чувствую себя не такой уж хорошенькой. Я грязная и потная от всей той работы, которую делаю по дому, а моя кожаная одежда испачкана кровью Рáхоша, моей, и мэтлаксов, которых я убила, наряду с кровью добычи, на которую я охотилась.
Но сегодня после полудня, снаружи свирепствует снежная буря, а топлива для костра здесь полно. На ужин вяленое мясо, а Рáхош посапывает под шкурами, раскинув под ними свои длинные ноги. Иногда он наблюдает за мной и тогда притворяется, что спит. Хотя сейчас, мне кажется, он и правда спит. Я почесываю свою зудящую кожу на голове, и мои туго заплетенные в косички волосы кажутся дико грязными. Я смотрю на огонь и задумываюсь, удастся ли мне, пока он отдыхает, по-быстрому обтереть себя горячей мочалкой.
Как только мне в голову приходит эта мысль, я решаюсь на это сразу. Я заполняю снегом кожаный мешок для приготовления пищи, и пока он тает, все продолжаю добавлять горсти снега, пока над огнем не нагревается уже немалый объем воды. Я нахожу мыльные ягоды, которые, как мне объяснил Рáхош, используются для купания, а не для еды, и между пальцами раздавливаю несколько из них и добавляю их в воду. Пока она нагревается, я снимаю с себя кожаную одежду и скидываю ее вблизи огня.
Рядом с Рáхошем я не раздеваюсь в основном, потому что не хочу соблазнять его. Дело не в том, что я и дальше не хочу заниматься с ним сексом. Почти потеряв его, я поняла, что… ну ладно, конечно, я и правда хочу заняться горячим, развратным и ненасытным сексом с этим мужчиной… эээ, инопланетянином. Отвергая его, я лишь мучила себя. Я не совсем уверена, согласна ли я рассматривать этот вопрос с точки зрения «пары» и «малышей», но всему свое время, ну а прямо сейчас я зациклена на сексе. Секс, секс, секс. Мастурбируя по-тихому снаружи пещеры — это просто избавление от зуда в одном месте, и я еле сдерживаюсь, выжидая тот момент, когда парень опять поднимется на ноги, чтобы я смогла затащить его в постель и надрать его задницу.
Выражаясь в переносном смысле, конечно.
Ну, а пока мы вынуждены жить в состояния физических лишений, искупаться по-быстрому кажется просто потрясающей идеей. Я беру небольшой кусочек кроличьей шкурки и окунаю его в теплую воду, ну а потом начинаю омывать себя. Когда я моюсь, грязь разводами стекает с моих рук, и я сдерживаю стон удовольствия, который готов сорваться с моих губ. От моего обтирания просто потрясающее ощущение. Я быстро вымываю свое тело, проводя мехом по своей коже, сзади моей шеи и по рукам. Мои груди очень чувствительны, и я хныкаю, когда мокрый мех скользит по ним. Я едва ли не боюсь, практически заранее предвидя, каковы будут ощущения, омывая мои девичьи части тела. Тем не менее, когда я добираюсь до них, с искаженным в гримасу лицом, я их мою быстро и энергично, пытаясь не прикасаться к себе больше, чем необходимо. Нет смысла в том, чтобы возбудить себя лишь для того, чтобы свести к нулю свое освобождение. Я промакиваю шкурку и выжимаю воду на мои косички, намачивая их, в надежде хоть немножко отмыть волосы. Я чувствую себя уже немного чище, когда отжимаю свои косы, чтобы удалить из них воду, и тогда все, что остается, — помыть мои ноги.
Я наклоняюсь вперед, чтобы сильными движениями отдраить свои голени.
Но тут теплые руки хватают меня за задницу, напугав меня.
— Рáхош?
Я оглядываюсь через плечо и вижу, что он прижимается губами к моему бедру, а выражение его лица — абсолютное и полное блаженство. Он обнажен — он лежал голым в постели целыми днями. И он полностью возбужден.
И у меня пульс просто впадает в бешенство, равно как и моя вошь.
— Тебе нельзя вставать, — говорю я ему столь же бездыханно, как я себя и чувствую.
Он осыпает поцелуями мое мокрое бедро, а его рука скользит вверх с внутренней стороны моих бедер.
— Я чувствую твое возбуждение, моя пара. Чувствую его запах на твоих руках, когда возвращаешься в пещеру. Думаешь, я не замечаю?
Горячий румянец заливает мои щеки.
— Я, эээ, держала все под контролем.
— У меня нет вообще никакого контроля, когда дело касается тебя, — он бормочет, покусывая мою кожу своими длинными, нечеловеческими клыками. Я понятия не имею, почему их вид меня так сильно возбуждает, но это так. Проклятье, всегда возбуждали.
— Ты еще не выздоровел…
— Моя самая большая боль вообще не имеет никакого отношения к костям, — говорит он, пальцами настойчиво перебирая складочки моей киски.
Хныканье срывается с моих губ.
— Наклонись вперед, — его дыхание щекочет мне ногу. — Я хочу испробовать на вкус свою пару.
Я сжимаю мокрую шкурку, которую использовала в качестве мочалки, и просто отбрасываю ее в сторону. Все мое тело полыхает жаром, и, хотя где-то в глубине моего сознания отдается мысль, что я не должна поддаваться желаниям инопланетянина, моя вошь напевает восхитительную мелодию в такт с его, к тому же я так возбуждена, что могу вылезти из собственной кожи. Так что я медленно наклоняюсь вниз и кладу руки на тыльной стороне голеней, словно я сейчас в тренажерном зале и занимаюсь растяжкой. За исключением того, что я — в чем мать родила, полностью голая и возбужденная.
Я чувствую, что Рáхош раздвигает пошире мои ягодицы, ну а потом его рот уже на моей киске и лижет с ненасытной свирепостью, от которой мои колени слабеют. Я издаю вопль и тут же, спотыкаясь, падаю вперед, слишком близко к огню. Лишь его сильная рука вокруг моих бедер не дает мне упасть в пламя. Более того, он, подняв меня, с размахом разворачивает по кругу до тех пор, пока не располагает меня лицом в шкуры, и тогда он подталкивает меня вперед, его рука все еще сжимает меня вокруг бедер. От его толчка я в шкурах по инерции скольжу вперед, щекой двигаясь к полу, а моя задница торчит в воздухе.
И по-прежнему он с целенаправленной интенсивностью пожирает меня. У меня пальчики на ногах подгибаются, и из моего горла раздается пронзительный вопль, когда его язык, шершавый и плотный, пронзает меня глубоко внутри моей сущности. О, черт. Это уже чересчур, чтобы я могла справиться. Ощущения слишком приятны.
Он издает стон и приостанавливается, пока я ловлю воздух, пытаясь отдышаться.
— Такая сладкая.
Это — единственное предупреждение, что я получаю, прежде чем он снова погружается внутрь, и мои ноги напрягаются от терзающей потребности всего этого. О, Боже. Я уже так близко к тому, чтобы кончить, а все, что он сделал, — нырнул лицом в мою киску и начал лизать. Ну, конечно же, перспектива этого сводит меня с ума, и я извиваюсь против его рта, все сильнее взбрыкиваю бедрами назад и пытаюсь тереться о его лицо.
— Моя, — рычит он в мою плоть, а затем снова толкается своим языком внутрь меня.
Я кричу и сжатыми в кулаки руками хватаюсь за шкуры, когда кончаю, и мои ноги жестко напряжены от оргазма, пронзающего меня насквозь. Я чувствую, как мое тело сотрясается в конвульсиях от силы моего оргазма, и влажность заливает мои ноги.
От этого у Рáхоша сносит крышу. Он издает рык и снова хватает меня за бедра. Прежде чем мне удается перевести дух, он перекидывает меня на спину, задрав мои ноги вверх. Он берет свой член в руку и толкается внутрь меня.
И я снова кричу. Такое ощущение, будто меня пронзили насквозь, настолько он огромный. Я чувствую себя совершенно потрясающе. У меня и раньше был секс, но я никогда не чувствовала каждый дюйм мужчины, когда он внутри меня. Обычно чувствуешь себя лишь более или менее наполненной.
Но это кажется насыщенно-интенсивным. Я ощущаю каждый нарост его члена, каждый бугорок, каждую вену. И, черт побери, я определенно чувствую шпору над его членом. В тот момент, когда он вонзается внутрь меня, она скользит между губами моей киски и задевает клитор, плавно двигаясь как еще один палец.