Это пугает меня до чертиков.
Она продолжает держать меня за руки, и я чувствую, что моя вошь, реагируя на это, двигается и вибрирует. Это совсем иного рода вибрации, более высокого уровня и более быстрые, чем во время эротических моментов с Рáхошем. Я пытаюсь вырвать у нее свои руки.
— Не волнуйся, Лиз. Она просто пытается разобраться, что у тебя внутри. Даю слово, что все хорошо, — Джорджи кладет свою ладонь мне на руку.
Мэйлак открывает глаза, и моя вошь перестает вибрировать. Она замедляется до слабого гудения, а затем прекращает полностью, после чего целитель делает медленный выдох. Затем ее губы растягиваются в улыбку, и она отпускает мои руки.
Как ни странно, я чувствую себя гораздо лучше. До этого момента плохо я себя не чувствовала, но я чувствую себя… обновленной. Как будто меня только что целый час хорошенько промассировали изнутри.
Мэйлак начинает говорить, а Джорджи переводит.
— Она говорит, что у тебя небольшое истощение. Для людей это нормально, потому что мы все до сих пор все еще приспосабливаемся к этому климату и наличии у нас кхай, но тебе нужно быть поаккуратней.
— Я совсем не удивлена. Я заботилась о Рáхоше после того, как он упал и сломал ногу, — мои глаза широко раскрываются, и я хватаю Джорджи за руки. — Господи, скажи ей, что она должна проверить Рáхоша. Некоторое время назад он поранился, и потребовалось время, чтобы он восстановился после этого. Она должна проверить его, чтобы убедиться, что он в порядке.
Джорджи смотрит на Мэйлак и говорит, а Мэйлак слегка хмурит брови, выглядя несчастной. Она что-то говорит, а Джорджи огрызается ей в ответ.
— Ну, и о чем вы тут, девочки, болтаете? — спрашиваю я, когда они все продолжают не обращать на меня внимания.
— Все не так просто, — говорит Джорджи. — Я тебе потом объясню.
Мэйлак продолжает говорить и жестом указывает на мой живот. На лице Джорджи вспыхивает улыбка, и она на меня смотрит.
— Дай-ка угадаю, — говорю я, прежде чем она успевает перевести. — В моей духовке появилась булочка.
Она широко распахивает глаза.
— Ты знала?
— Эээ, всякий раз, когда Рáхош приближается, я трясусь, будто у меня внутри засунут вибратор, — говорю я словно шершавым голосом. — Мы не предохранялись и поразвлекались пару раз.
— Пару раз? — она посмеивается.
— Ну, ладно, пару раз в день. А если серьезно, все дело в воши, верно? Поэтому, я ничуть не удивлена. Пока еще не знаю, как сама к этому отношусь, но я не в шоке.
Она сочувственно смотрит на меня.
— Ты не уверена в своих чувствах, потому что он от Рáхоша?
— Да нет же, — вот черт, почему все вокруг думают, что я ненавижу этого парня? — Я пока еще не знаю, как сама к этому отношусь лишь потому, что не уверена, что хочу стать мамой, я слишком молода для этого. Мне только двадцать два года. Тебе только двадцать два года. Нам всем лишь по двадцать два, а теперь у нас будут дети, если воши добьются своих целей.
Рука Джорджи тянется к ее животу.
— Я тоже беременена.
Я сразу же бросаю взгляд на молчаливую, выжидающую целительницу.
— Она уверена? Откуда нам знать, что это не от того, что просто пучит живот или что-то в этом роде? Может, наши толстые кишки готовы взорваться от их инопланетной еды.
— Во-первых, это просто отвратительно? Во-вторых, она знает. Она — целительница, — Джорджи смотрит на Мэйлак и что-то говорит, а Мэйлак жестами указывает на ее груди, произнося больше динамичных слогов. Мне очень нужно попасть на тот инопланетный корабль и получить «загрузку», потому что я уже устала от того, что люди что-то обсуждают в обход меня. Джорджи кивает головой, а затем, глядя на меня, переводит. — Она говорит, что чувствует изменения в твоей матке. Твой кхай знает, что он там.
— Тогда, почему эта чертова штука продолжает вибрировать каждый раз, когда я рядом с Рáхошем?
Губы Джорджи изгибаются в легкую ухмылку.
— Ты ведь возбуждена? Полагаю, он обожает сексуальные эндорфины также же сильно, как и все мы.
А девушка ведь дело говорит. Я выдыхаю, глядя на стены пещеры.
— Значит, я беременна.
— Я тоже. Ты не одинока в этом, — она улыбается. — Вэктал так взволнован.
Я представляю себе волнение на лице Рáхоша, когда скажу ему, что в моем животе маленький синенький инопланетянчик. Я касаюсь своего живота. Он будет… счастлив, а еще — в ужасе. Я не забыла историю его родителей. С нами этого не случиться. Я обещаю синенькому малышу, что такое не повторится. Я бросаю взгляд на Джорджи.
— Рáхош тоже очень взволнован из-за всего этого резонирования. Он на самом деле хочет иметь настоящую семью.
Ее улыбка чуть-чуть стирается.
— Он тебя не обижал?
Я мотаю головой.
— Пару раз он становился слишком резок, но я держала события под контролем. Когда мы наконец-то сошлись, это было моим решением, а не его.
Ну, это вообще-то было требованием воши, но я не указываю на это. Чувствую, что Джорджи может и не поверить. Она совсем с ума сходит по своему Вэкталу так же, как я по Рáхошу, и я буду защищать его, даже если это поставит нас по разные стороны.
Потому что по некоторым причинам, я чувствую могучую-премогучую защитную силу. Просто такое ощущение, что что-то во всем этом здесь не так, и просто не возьму в толк, что именно.
Все же, то, что Джорджи говорит дальше, валит меня с ног.
— Кстати, устройся поудобнее, ожидание может оказаться долгим. Оказывается, их леди вынашивают малышей три года или около того.
У меня аж воздух вышибает из легких.
— Какого хрена?
Я просто в ужасе. Девять месяцев раздутого живота и опухших лодыжек уже кажется скверным. Три года беременности выглядят прямо как садистские пытки.
Ее лицо искажает гримаса.
— Понимаю. Судя по всему, они вынашивают беременность куда дольше. Мэйлак утверждает, что это тридцать пять лун или около того, но трудно сказать, насколько длинные их лунные фазы по сравнению с их вычислениями, потому что никто уж точно не имеет ни часов, ни календаря, и они совершенно не совпадают с Землей.
Я начинаю стонать от ужаса.
— Значит, мы будем беременными где-то между девятью месяцами и тремя годами? Сейчас же пристрелите меня.
— Если тебе от этого станет легче, ты восприняла новости намного лучше, нежели Ариана.
— Дай догадаюсь — она зарыдала.
— Бинго.
Мэйлак переводит между нами любопытные взгляды, и поэтому Джорджи переводит ей. Пока она переводит, еще один вопрос приходит мне на ум.
— Итак, кто уже забеременел?
— Давай посмотрим — Ариана, конечно. Я. Ты. Марлен. Нора. Стейси. Это пока что все.
— Для Кайры нет резонанса, да? — я вспоминаю, как Аехако флиртовал с ней снаружи пещеры. — Или Джоси? Тифф?
— Неа. Мэйлак говорит, что иногда резонанс происходит позже, но столь многие из нас стали резонировать с первого взгляда, что даже и не знаю, — она понижает голос. — Некоторые разочарованы.
Как ни странно, я это понимаю. Как будто их воши решили, что они недостаточно хороши для инопланетных малышей. А поскольку племя, кажется, так отчаянно нуждается в детях, это, должно быть, причиняет боль.
— Это случится. Ну, или, знаешь, этого не будет. Может, их воши не хотят быть мамочками.
Джорджи смеется.
— Может, они пока еще не готовы.
— Есть какие-либо следы маленьких зеленых человечков? — я потираю местечко у себя на руке, где несколько недель назад был внедрен датчик слежения, а затем, вскоре после этого, вырезан.
Она мотает головой.
— Вокруг все было спокойно…
И кое-что осталось недосказанным. «За исключением тебя».