— Ты догадываешься, о чем я тебе хочу рассказать? — спросила Сафрон.
София с каким-то отчаянием оглянулась. Посмотрела на Эриха. Он её, конечно же, не видел, он никого не видел. Для него в тот момент существовала только Сабина.
— Да, Сафрон, я догадываюсь.
— Пора тебе наконец-то узнать, кто убил Сабрину. Вспоминай!
Эта фраза звучала катализатором, спусковым сигналом, чтобы то ощущение, которое в ней пружинило, наконец-то вышла наружу.
— Господи, это невозможно!
София вспомнила! Это она! Это она была Сабриной!
— Да, София, ты всегда была предназначена для него, а он — для тебя. В первый раз Эриху и Тамаре помешал Марк и самоуверенность Эриха, но в той, другой жизни, ваши чувства прорвались наружу… Вспоминай, кем был для Сабрины этот Эрих!
** ** **
— Ты пока многого не понимаешь… Ты спрашиваешь себя, почему Эрих так резко тебя выгнал, ты спрашиваешь, почему твои воспоминания так сильно отличаются от того, что помнит Эрих. Что ж, скоро ты вспомнишь. Давай же, София, вспоминай лицо своего убийцы!
Сабрина
Сабрина
Lucas King — Liar
Она заметила его сразу, как только он появился в «Ла-Манше» впервые. Ей стало как-то… волнительно. Это было непривычное чувство, и Сабрина постаралась загнать его поглубже, ведь не желала, чтобы огрубелое сердце на что-то надеялось. Надежды всегда заканчиваются разочарованием, об этом она знала не понаслышке.
А потом сама же себя обругала за эту мысль: «Ты теперь свободная женщина, Саби, почему тебе стыдно за собственный интерес к привлекательному мужчине? Да и что плохого в легкой интрижке?»
По одежде, повадкам и другим признакам лощености сразу было понятно, что он в «Ла-Манше» залетная птица. Сабрину тоже в некотором смысле была залетной, и не только она.
Только в такое вот, послевоенное или послереволюционное время бывает так, что бедняк с богачом распиваем за одним столом горячительное. Разве решилась бы Сабрина прийти в эту забегаловку до войны? Да ни за что! А теперь вот, сидит, пьет, курит.
Она почему-то долго не решалась попасться ему на глаза. Первые шесть раз, когда он приходил, и она тоже там была, Сабрина старалась сделаться неприметной. Ей казалось, что она не готова к встрече. Это было странное чувство — желание привлечь внимание мужчины, и одновременно никогда не попадаться ему на глаза.
Она наблюдала, как он флиртует с женщинам, как заказывает им всё, что они пожелают, а потом уходит с ними…
Сабрина была вынуждена признать, что её к нему тянет, поэтому в один из пятничных вечеров (он часто приходил именно в пятницу) она решила одеться пооткровеннее, и нарваться на встречу.
Нарываться не пришлось — он её заметил!
От этого прямого взгляда Сабрине сразу стало не по себе. Впрочем, она прекрасно отыгрывала свою роль до конца: флиртовала со всем, что попадется на глаза, нагло закидывала ногу на ногу, громко смеялась и (чего уж скрывать!) много пила.
Он ничего не делал, лишь смотрел, вызывая пожар в голове и между ног.
— Так и будете на меня смотреть? — спросила она у него.
Мужчина ответил на эту её умелую браваду — взглядом, жестом, усмешкой! Подошел к ней, осмотрел внимательно… его взгляд ласково погладил её ноги… и вернулся обратно к лицу.
— Буду смотреть… На красивых женщин хочется смотреть, а вы — очень красивы.
Тут он, конечно, немного лукавил. У неё и нос был великоват, и брови нависали, из-за чего женщину часто называли угрюмой… Но когда такой мужчина так на тебя смотрит, разве вспомнишь о подобных мелочах?
Она сразу же поняла, что попала.
Вот так она познакомилась с Эрихом Нойманом.
Сабрина и Эрих
•• •• ••
София стояла рядом. Он попыталась прикоснуться к Сабрине, но её протянутая рука лишь зачерпнула воздух.
София была призраком, что наблюдал зарождение настоящих чувств где-то там, в далеком прошлом.
— Это их первое знакомство, — прошептала Сафрон, возникшая ниоткуда. — Посмотри на Эриха, видишь, как он на неё смотрит. В тот раз всё было совершенно иначе, веди они… — Сафрон сделала паузу, — вы познакомились без гнета обстоятельств. Эриха никто не принуждал тебя выбирать, вот он тебя и выбрал. Ну а ты… это была твоя вторая жизнь, и ты в ней была другой. Ты имела право делать то, о чем Тамара не смела даже мечтать: ты ни от кого не зависела материально, была вольна выбирать как одеваться, о чем говорить… и дочь свою ты тоже так воспитывала.