— Можно, — ответила София. — Он виноват не меньше. Если бы он мне верил, я бы выжила.
«Если бы…».
•• •• ••
Она приехала к нему ближе к полуночи. Постучала в дверь… Ей открыла служанка, и провела её в спальню.
Эрих полулежал в кресле… В руках у него был нож для писем. Он играл этим ножом, иногда подбрасывал его вверх, а затем ловко ловил.
— Пришла, — сказал он, продолжая играть ножом. — Пришла…
Она стояла у порога.
— Рассказывай, зачем? Извиняться, просить прощения? — Вздохнул устало. — Глупая женщина…
— Я хочу разорвать помолвку…
Он наконец-то отвлекся от ножа. Посмотрел на нее, как будто впервые увидел. В его глазах полыхнула такая боль, что Сабрина оперлась о дверную ручку — ноги не держали.
Что же они делают?! Зачем она это делает?! Как же больно! Эрих, любимый мой! Родной! Извини!
— Я пришла, — тверже сказала Сабрина, — чтобы разорвать помолвку!
Он резко встал, и подошёл к ней. Сабрина захотелось попятиться назад. Еще один мужчина, некогда любимый, вызвал в ней страх.
— Зайди в комнату… ну же, не стой в пороге.
Он не просил — требовал. Сабрина прошла, стараясь не задевать его плечом. Не получилось — задела.
Она села на кровать, чем вызвала очередную насмешку. Мужчина снова лениво развалился в кресле. Нож, к счастью, убрал.
— Боишься меня?
— Да, — не стала лукавить Сабрина.
— Это правильно. Люди чувствуют такие вещи. И ты чувствовала, но тебя это… подстегивало.
Он был прав, подстегивало, когда его сила не была направлена против неё.
— Я… мне нужно идти.
Он перехватил её у двери. Грубо схватил за плечо, вернул обратно в комнату.
— Сначала поговорим… Расскажешь мне, чего тебе не хватало.
Он был зол, и Сабрина прекрасно его понимала. Они любили друг друга, и он любил её. Как должен реагировать мужчина на женщину, которая внезапно решила уйти, напоследок разбив ему сердце? Мужчина предпочтет ненавидеть эту женщину.
— Сядь!
Сабрина села… туда же, на кровать.
Он присел на корточки, положил руки ей на колени.
— А теперь расскажи… Почему?
Сабрина молчала.
— Говори! — крикнул он. — Я ради тебя правила менял! Ты бы всё получила: статус, молодость, здоровье, любовь, почитание! Я тебе берег, защищал! Ни к одной женщине я не относился так, как к тебе! Чего тебе еще нужно?!
Она долго не решалась ответить, знала, что бы они ни сказала — будет только хуже. Но и молчать не получится — Эрих ждет. Если она сделает что-то неправильно — пострадает её дочь, милая хохотушка Луиза.
— Значит, не уберег… или не защитил, — прошептала Сабрина.
Ей показалось, что он её сейчас ударит. Пусть так, но затем даст ей уйти, и она наконец-то увидит свою маленькую Луизу.
— Сабрина, — сказал он неожиданно мягко, — посмотри на меня. Я прошу тебя, скажи мне, что случилось. Это… я заслуживаю знать правду.
От его доброты стало еще хуже. Эрих, любимый мой Эрих! Не будь к мне так добр!
— Я не люблю тебя, — заплакала она. — Не люблю! Отпусти меня!
— Не могу! — он схватил её за руки, настойчиво прижал к себе. — Сабрина, да я не могу без тебя! Неужели ты не понимаешь, как ты мне дорога?!
Она плакала у него на руках. Не отпустит. И её дочь пострадает.
— Я была с другим мужчиной сегодня, — выкрикнула Сабрина. — И когда уйду из этого дома — пойду к нему! Отпусти!
Он начала вырываться.
— Я тебя не хочу! Я нашла другого человека, и я буду с ним! Я тебя не люблю!
Он её не отпустил. Кинул на постель, навалился сверху. В тот момент он любил её так же сильно, как ненавидел. Ну а она… она почти хотела, чтобы он совершил над ней насилие. Возможно, тогда и забыть любимого будет проще.
Эрих склонился над ней… поцеловал. Ей так хотелось обнять его и попросить защиты. Эрих, помоги! Не делай этого, не будь ко мне так жесток!
— Эрих… — прошептала она, давясь слезами. — Эрих…
Он развернул её спиной. Гладил её плечи, будто пытаясь дать себе время.
— Я не понимаю, что с тобой происходит. Твоя аура… она кричит о твоей любви ко мне, но твой запах… я до сих пор ощущаю на тебе чужие прикосновения.
Он снял с нее юбку…
Движение — он в ней. И пока плоть получает насаждение, два любящих сердца обливаются кровью, убиваются друг друга.
Его руки впивались в её кожу, тела будто прощались друг с другом. Оба испытывали боль.