Словом, из того свидания Инга уходила чуть ли не в слезах. Нойман же, как только она ушла, сказал:
— Пригласите ее на второе свидание.
— Но… она не согласится!
Немец иронично скривился.
— Хотите пари?
Инга согласилась. Когда София ей позвонила с предложением увидеть немца еще раз, женщина обрадовалась и спросила, когда и куда ей прийти. А София поняла, как мало она знает о мире, в котором прожила двадцать семь лет!
** ** **
София немца за такие вот цирки на свиданиях тихо ненавидела. И ладно бы выставлял дурочек в истинном свете, но он и очень хороших добрых людей старался всячески уколоть.
Она нутром чувствовала, что и он ее тоже терпеть не может, а потому для нее оставалось тайной, зачем, собственно, терпит. Почему не согласится на другую переводчицу. Странные у них были отношения, очень странные…
Домой София после «немецких» свиданий приходила в состоянии побитой собаки. Поила себя чаем из шиповника, слушала любимую музыку, гладила мурчащего кота. Мечтала, что немец как можно скорее уберется из Киева, и все станет как раньше.
Холодный осенний Киев, жаркий летний Киев, её маленькая квартирка на Подоле, и старые иностранцы по утрам в её офисе. Раньше все было так просто, так знакомо!
Но он не убирался, более того, это было только начало.
В какой-то момент София Коваль выявила одну пугающую закономерность.
Все девушки, с которыми Нойман побывал на втором свидании, внезапно перестали выходить на связь.
Возможно, София бы не уловила эту взаимосвязь, ведь девушек в агентстве было много, за всеми не уследишь, если бы не случайность.
Так получилось, что Катерина, первая девушка, побывавшая на свидании с Нойманом, была однокурсницей Нюты, Софиной сестры.
В один из вечеров младшая Коваль приперлась к Софии на ночевку, а утром, когда две сестры завтракали за столом на кухне, внезапно выдала:
— Кстати, а ты слышала, что Катя в больницу угодила?
Софии стало дурно — предчувствие.
— Что случилось? — поинтересовалась София как можно равнодушнее, а у самой пульс участился.
— Непонятно пока, — равнодушно отозвалась Нюта, намазывая клубничный джем на тост. — Какая-то иммунная болячка.
— Что значит иммунная?
— А я откуда знаю? Я тебе что, врач?
Нюта жмурилась, подставляя белое лицо под ласковые утренние лучи. Погода в тот день действительно была очень хорошая. Но, наткнувшись на встревоженный взгляд старшей сестры, младшая Коваль перестала улыбаться.
— Ей стало плохо в четверг, — соизволила объяснить. — Она снимает квартиру с подругой, та вызвала ей скорую.
У Софии пропал дар речи. Именно на прошлый четверг была назначена встреча Эриха Ноймана с Катей.
— Ей стало плохо утром или вечером? — спросила София. — Нюта, это важно, когда именно ей стало плохо?!
— Не знаю деталей… кажется, вечером. Или даже ночью, она поздно домой вернулась.
— Твою ж…
София поняла, что, скорее всего, плохо девушке стало после свидания с Эрихом Нойманом.
Что же он с ней сделал?!
— Нют, а ты не знаешь, в какой больнице Катя лежит? К ней пускают?
— Уже пускают, девочки к ней ходили. А почему тебе это внезапно так интересно?
— Катя должна была встретиться с несколькими кандидатами из агентства, она сейчас очень популярна. Переживаю, как бы встречи не сорвались.
— Понятно все с тобой… а когда ты уже меня запишешь?
Вопрос был игривым, безобидным, но Софию передернуло при мысли, что Нюта и Эрих Нойман могут встретиться, пусть даже гипотетически.
— Никогда! — ответила старшая Коваль более резко, чем следовало. — И узнай, в какой больнице лежит Катя, я ее навещу.
Нюта обиделась. Софии было плевать.
Глава четвертая: Вторые свидания ведут к увечьям
София проснулась в дурном расположении духа.
Ночью она не могла уснуть, ей постоянно снились кошмары. Увы, она не помнила, что именно ей снилось, но на ум почему-то приходило одно-единственное слово… Ла-Манш. К чему бы?
После пробуждения, она полчаса лежала в постели, и медленно приходила в себя.
Женщина встала с постели, собралась на скорую руку, и, сопровождаемая негостеприимными осенними туманами, поспешила в больницу на Черниговской. Она шла К Кате, той самой, у которой было свидание с немцем.
Хмурые больничные коридоры навевали тоску, углубляя депрессию Софии. Женщина пыталась анализировать собственные ощущения, и пришла к нелицеприятному выводу, что в около депрессивное состояние ее вгоняют именно мысли о немце. Он был как кровоточащая рана на абсолютно здоровом теле.