— Я хочу, чтобы ты представила меня кое-кому.
— Люблю знакомить людей, — сказала Джемма. — И с кем же ты хочешь познакомиться? С каким-нибудь симпатичным итальянцем?
Грейси почувствовала, что краснеет.
— Вот уж это мне и в голову не приходило!
— Правда? А я думала, все женщины этого хотят.
— А ты сама, почему не выходишь замуж? — спросила Грейси, пытаясь отвести огонь от себя.
К ее удивлению, Джемма расхохоталась.
— Да что такое приключилось, что вы оба вдруг вознамерились выдать меня замуж?
Грейси не надо было долго думать, чтобы понять, что означает это «вы оба», по озорному тону Джеммы все и так было ясно.
―Я хочу познакомиться вовсе не с мужчиной, — сказала она.
— А с кем? — заинтересовалась Джемма.
Полчаса спустя Грейси стояла в гостиной деда и бабки Милы.
— Мама, папа, это моя подруга Грейси, — представила ее Джемма. — Она из Австралии.
— Очень приятно с вами познакомиться, Грейси, — произнес Бруно Мали, а Карла Мали дружески кивнула головой.
— И где же вы познакомились? — поинтересовался Бруно.
Ну вот, начинается, подумала Грейси.
— Я учу английскому языку вашу внучку, — сообщила она.
Улыбка застыла на лицах стариков.
— Джемма, что все это значит? — спросил Бруно.
— Папа, по-моему, пора покончить с этой глупостью, и съездить, наконец, к Миле.
— Она чудесная девочка, мистер Мали, — вставила Грейси. — Мне говорили, она вылитая Сарана. Как только вы ее увидите…
— Хватит! — воскликнул Бруно.
Мать Джеммы всхлипнула и выбежала из комнаты.
Грейси тяжело вздохнула. Наверное, она зря приехала сюда. Нет, не зря. Она так просто не сдастся. Ведь видно по их глазам, что Мила нужна им так же, как они ей. Нужны ли они Луке? Это уже другой вопрос.
Лука, в десятый раз, посмотрел на часы. Миновало три, а ее все нет.
Работа не ладилась. То и дело ему вспоминалось выражение лица Грейси, когда Мила разрыдалась, и его грудь как будто стягивало стальным обручем. Может, она побудет еще? Хотя бы несколько недель. Пусть познакомится получше со своим отцом. Или пока Мила пойдет в школу. От этой мысли ему стало немного легче. Ладно, он постарается как можно скорее предложить ей это, и все останется по-прежнему.
— Лука! — послышался голос Грейси от двери.
Он круто развернулся. Она стояла на пороге. В красном платье с рукавами до локтей и юбкой до колен, чудесным образом обрисовывавшем линии ее тела. Она выглядела умопомрачительно.
— Ну, как я вам? — неуверенно спросила Грейси. — Или чересчур?
Когда ноги снова стали повиноваться ему, он подошел к ней и, взяв за руки, развел их в стороны, чтобы рассмотреть ее получше. Ее волосы были подровнены и красиво уложены, на лицо был наложен неброский макияж. Тени сделали глубже ее синие глаза, румяна подчеркнули линию скул, а губы, подкрашенные темно-красной помадой, прямо напрашивались на поцелуй.
Чересчур? — заметалась мысль у него в голове. Если это чересчур, то он сделает это железным правилом навсегда. Он покачал головой.
— Вы почти совершенство.
Ее лицо осветилось такой сияющей улыбкой, что внутри у него что-то словно перевернулось, он отпустил ее руки и оперся о притолоку. Кого он обманывает? Он хочет вовсе не того, чтобы она осталась, пока Мила не пойдет в школу. И не того, чтобы все оставалось по-прежнему. Он хочет совсем, совсем другого.
— Почти? — спросила Грейси.
— Ну… чего-то не хватает.
Он взял ее руку, чувствуя, как она подрагивает. Бедняжка нервничает перед встречей с отцом. А он-то, почему нервничает?
— Думаю, это будет последний штрих к вашему новому облику, — произнес Лука, надевая на ее запястье старинные серебряные часы. Браслет свободно обхватил ее тонкую руку.
— Зачем это? — воскликнула Грейси.
— Это часы моей матери. Много лет они стояли, а потом я был в Риме и отдал их в починку. С вами у них начнется новая жизнь. Вы сегодня ведь тоже начинаете новую жизнь.
У Грейси перехватило горло.
— Спасибо, Лука. Они чудесные. — От ее милого голоса у него ослабели ноги. — Если вы готовы, пора ехать.
Ехать? Вот уж чего он не хотел, так это ехать! Взять ее за дрожащие руки, перекинуть через плечо и отнести в спальню — вот чего ему хотелось. Снять с нее это восхитительное платье, медленно, не торопясь, обнажив ее еще более восхитительное тело. И ласкать ее всю ночь напролет.
Только ей нужно совсем другое.
— Конечно, — сказал Лука, позволив себе лишь легонько погладить ее пальцы. — Пора вам встретиться с вашим отцом.
Они остановились у обшарпанного здания. Впрочем, мусорных ведер у двери больше не наблюдалось, а сама дверь висела на обеих петлях, да и дом казался уже не столько ветхим, сколько просто старинным. Грейси подумалось, что первое ее желание фонтан Треви выполнил, она снова в Риме. А через несколько секунд исполнится и второе. Она большая должница Нептуна.
— Я думал, они сделают больше, — пробормотал Лука.
— Вы о чем? — спросила Грейси, глядя на недовольное лицо Луки.
Он взял ее за обе руки и повернул к себе лицом.
— Я знаю, как это важно для вас. Но меня беспокоит, что вы поставили в зависимость от этой встречи свое будущее. Уволились с работы, отказались от дома, перелетели через полмира, чтобы только увидеться с этим человеком.
Грейси настороженно прищурилась.
— Я виделся с ним, и мне показалось, он хороший человек, Грейси, но всего лишь человек. Пусть то, как пройдет этот день, не повлияет на вас слишком сильно. Он может пройти прекрасно, а может и не очень. Но вы должны знать — я убежден, что вы сильная, очаровательная, замечательная, независимо от того, есть у вас отец или нет.
Не заботясь о том, что он подумает и как истолкует ее поведение, Грейси бросилась ему на шею. Он обнял ее, рука его зарылась в ее волосы. И ей стало тепло и спокойно.
— Спасибо вам, Лука, — пробормотала Грейси. — Вы сделали в сто раз больше, чем обещали.
— Если б вы знали, как высоко я вас ценю.
Если у отца была хотя бы десятая часть обаяния, которым обладает Лука, подумала Грейси, то становится понятно, почему ее мать не смогла ему отказать. И сама того не сознавая, она почти простила мать за то, что та так запутала ее жизнь. Она еще и в глаза не видела отца, а уже приняла его в свое сердце. И все благодаря человеку, которого обнимает.
— Пойдемте со мной, ну пожалуйста, — попросила Грейси, отстраняясь, чтобы лучше видеть его лицо, и уже не заботясь о том, что он прочтет в ее глазах.
— Вы, правда, этого хотите?
Не в силах говорить, Грейси взяла его за руку. Он сжал ее пальцы.
— Хорошо. Я войду и представлю вас моему новому другу Антонио.
Грейси, не отпуская его руки, пошла вверх по лестнице. Остановившись у квартиры, Лука постучался в дверь. Грейси услышала внутри шорох и почувствовала, что от волнения вот-вот потеряет сознание.
Дверь распахнулась, и она увидела человека, ради встречи с которым, приехала в Рим. Ей мельком вспомнилось, как мать порой с горечью поглядывала на нее и тут же отворачивалась. При взгляде на стоявшего в дверях мужчину с темными кудрявыми волосами и синими глазами все стало понятно. Она очень похожа на него, хотя он был совсем не таким, каким она его себе представляла: старше, меньше ростом, смуглее и грустнее. Сходство, однако, просто било в глаза — это явно был ее отец.
— Отец? — полувопросительно произнесла Грейси каким-то чужим голосом.
— Грейси, — отозвался он взволнованно. — Сердце мое, ты не представляешь, как я счастлив, что ты приехала ко мне.
Лука выпустил ее руку, и она кинулась в неуверенные отцовы объятия.