Весь день они ехали довольно быстро и почти не останавливались. К вечеру Роджер сменил Жоржа, и сам стал править лошадьми. И таким образом, за ночь путешественники не сделали ни единой остановки. А наутро брат Мишель разглядел впереди в сизой предрассветной дымке дома и заборы. Он тут же разбудил остальных и сообщил, что, судя по всему, они въезжают в городские предместья.
Город Мазовецк был столицей Лендзя́нии. Был он столицей давно, тогда, когда собственно существовала сама Лендзяния, ныне же страны такой на карте не было и земли, принадлежавшие в далёкие времена гордым, решительным и хитрым лендзянцам входили теперь в состав Гиперборейской империи.
Красив был утренний зимний Мазовецк, но ведь и любой город по-своему красив, особенно если видишь его впервые. В Мазовецке же была какая-то особенная строгая и сдержанная красота, что-то тайное и навеки недоступное виделось путешественникам в ритмах тончайших шпилей, а бой часов на тёмной башне, выстроенной несколько тысячелетий назад, уносил сознание в какие-то неведомые края. Западным был этот город с остро-треугольными крышами для гиперборейцев, западным и чуждым.
И пока Лаура, Мишель, Роджер и Жорж вертели головами из стороны в сторону, пытаясь узнать в хмурых городских строениях тёмно-красного кирпича свои родные весёлые домики под ярко-красными крышами, Мазовецк жил своей обычной жизнью, и на иностранцев совсем никто не обращал внимания. Это стало понятно, когда какой-то ещё не совсем проснувшийся извозчик выехал на середину дороги и, оказавшись на опасно близком расстоянии от экипажа, крикнул Жоржу: "Куды ж ты прёшь, корявый!" После этого инцидента кучер старался ехать как можно аккуратнее, но Лаура Альбертовна и Мишель всё же очень нервничали и через каждые пять минут просили его не торопиться.
Экипаж ехал по широкой улице и в конце концов выкатился на площадь, где располагались торговые ряды, окруженные старинными домами. На этой площади бегали мальчишки и болтали бабы. В общем, спросить, где находится школа, было будто бы не у кого. Впрочем, Роджеру пришла в голову замечательная идея, а именно он решил разузнать необходимую информацию у продавцов. Но торговцы лишь покачали головами в ответ и, не долго думая, предложили ему что-нибудь купить. Лакей попытался объяснить, что из их товаров ему вовсе ничего не нужно, однако продавцы категорически отказались его понимать и вдобавок стали впаривать заграничному слуге какую-то ерунду. Итак, пошатавшись по базару минут тридцать, Роджер наткнулся, наконец, на какого-то старичка, то ли торговца, то ли крестьянина, курившего самокрутку. Этот-то субъект ему тотчас же и поведал, что в городе, "дескать, есть теперича цельных пять школ". Но четыре из них зовутся гимназиями и открылись совсем недавно. А пятая школа старая, ещё в прошлом столетии построенная, и в ней большинство мазовчан и обучалось. Роджер подумал и решил, что, наверное, Тимофей работает именно в этом самом старом учебном заведении, а потому спросил у гиперборейца как проехать к школе. Тот встал, выплюнул самокрутку, затушил её носком ботинка, откашлялся, нецензурно ругнулся и начал обрисовывать маршрут со слов: "Так, ну, гляди вон сюды..."
Следует заметить, что старичок с площади, несмотря на свою невоспитанность, всё же предоставил Роджеру достоверную информацию. Так как графиня и её слуги, руководствуясь заданным маршрутом, часам к одиннадцати утра оказались там, где им было нужно, то есть возле здания школы. Прошли через узкую калитку в деревянном заборе на двор, поднялись на крыльцо и, открыв незапертую дверь, вошли внутрь. Они оказались в слабо освещённом коридоре со множеством дверей и лавками вдоль стен. Возле одной из дверей сидел человек в тулупе и валенках и, обнявшись с метлой, мирно похрапывал. Спутники лишь переглянулись и, не говоря ни слова, тут же решили нарушить его сон. Они подошли поближе к гиперборейцу и Лаура Альбертовна, наклонившись к самому его уху, спросила:
-Здравствуйте, месьё, а не могли бы Вы сказать, это школа или нет?
-Што за вопросы, идите-ка, задавайте-ка их учителям. И вообще урок идёт, так что я вас сейчас... Ух, безобразники... - пробурчал сквозь сон мужик и стал с закрытыми глазами отмахиваться метлой от Лауры.
-Так, значит это школа, - отодвинувшись на безопасное расстояние, заключила барышня и снова задала вопрос. - Скажите, пожалуйста, господин привратник, а могу ли я встретиться с Тимофеем Афанасьевичем, если, конечно, он здесь работает?
-Я же вас на урок отправил, хулиганы, - гипербореец замахал своим орудием изо всех сил и проснулся.
А проснувшись, он очень удивился, и, широко раскрыв глаза, попытался сообразить откуда могли взяться люди, стоящие перед ним. Ничего однако не придумав, мужчина сказал Лауре весьма грубо:
-Извиняйте, я не знал, что Вы дама. Предупреждать же надо...
-В следующий раз я непременно предупрежу Вас лично, - язвительно заметила Лаура.
-Ну, Вы уж не серчайте, не серчайте, - примирительно проговорил дворник.
Лаура фыркнула, приподняв бровь, и передёрнула плечиками. За барышню ответил Роджер:
-Да, мы не обиделись. У нас только есть одно дело к Тимофею Афанасьевичу. А приехали мы издалека, из страны, о которой Вы, может быть, даже не слышали. Для нас тут всё сложно и непонятно. Вы не могли бы нам помочь? - дворник утвердительно кивнул. - Так, как нам пройти к Тимофею Афанасьевичу? - спросил лакей графини Рейнгольд.
Мужик посмотрел на него, немного подумал, повертел метлой, почесал затылок и в итоге произнёс:
-Что ж, стало быть, поднимитесь наверх, дойдите до пятой двери справа и там обнаружится Тимофей. Да, только у него урок сей час, потому вам лучше б подождать, покуда звенеть на перерыв не зачнёт.
"Хм, но я не собираюсь ничего ждать, мне нужен Тимофей Афанасьевич причём прямо сейчас", - весьма категорично объявила Лаура и отправилась на второй этаж. Горничная и лакей пошли следом за графиней, а Жорж остался беседовать с гиперборейским дворником, и у них оказалось множество общих тем для разговора.
Вежливо постучавшись в нужную дверь, Лаура Альбертовна толкнула её от себя и оказалась в просторном и светлом, но слишком по-старомодному обставленном классе. Скрип перьев моментально прекратился и десятки мальчишеских глаз уставились на молодую девушку в тёмной заграничной шубе.
-Прошу прощения, месьё, -- наморщив носик, сказала графиня Рейнгольд, и молодой мужчина, стоявший у доски с мелом в руке, повернулся и вопросительно на неё поглядел.
-М... Господин, - натянуто улыбаясь, обратилась к нему Лаура. - Тимофей Афанасьевич это Вы?
-Я, чем обязан... - коротко ответил мужчина, а кто-то из детей в классе захихикал.
Графиня улыбнулась и, подойдя к педагогу, протянула ему письмо от Афанасия:
-Во-первых, здравствуйте, а во-вторых, прочтите это, пожалуйста.
Тимофей Афанасьевич медленно и нерешительно протянул руку и взял у неё письмо, он был в некотором замешательстве.
-Что-то он нерасторопный больно, - заметила по-французски Мишель Роджеру, брат с сестрой стояли на пороге класса, в дверях.
Дети, подавшись вперёд, с большим интересом смотрели на своего преподавателя, подобной концентрации внимания во время урока у них никогда ранее не было замечено.
За несколько минут Тимофей Афанасьевич изучил послание от своего родителя, а затем спросил у графини:
-Ваше сиятельство, Вы знаете, что здесь написано?
-Конечно, я ведь это сама написала. Под диктовку Вашего отца, разумеется, месьё, но своей же рукою, - ответила барышня.
-В таком случае, госпожа, Вы наверняка имеете представление о том, что означает для моего отца выражение "отнесись ты ж к ним получше".
-Нет, Тимофей Афанасьевич, об этом я представления не имею, - сказала Лаура и слегка повернула голову, и драгоценные камни в её серьгах вспыхнули под солнечными лучами, и несколько мальчиков восхищённо ахнули.
Учитель только немного нервно рассмеялся и произнёс: "Это означает всего лишь, что сейчас я приглашаю Вас к себе и приму Вас наилучшим образом".