Жанна Лябурб стала настойчиво добиваться, чтобы ее направили на оккупированную территорию для ведения подпольной работы среди французских войск. И хотя она была очень ценным для партии работником и приносила большую пользу своей деятельностью в Москве, Центральный Комитет РКП(б), учтя многократные просьбы, послал ее вместе с группой товарищей в Одессу.
Приезд Жанны Лябурб и ряда новых работников, владевших французским, английским, сербским языками, внес большое оживление в работу Иностранной коллегии. Это было тотчас отмечено врагом. 22 января 1919 года агент Освага сообщал из Одессы: «В декабре 1918 года в Одессе созданы агитационные дружины [30]. Всех дружин 5 или 6. В последнее время в состав дружин вошли люди, знающие и греческий язык. Каждая дружина имеет от 20 до 30 человек. Привлечено несколько русских, знающих английский язык. В последнее время дружины пополнились свежими силами» [31].
Из сохранившихся документов, которые удалось разыскать в последнее время, видно, что Жанна Лябурб и ее товарищи прибыли в Одессу в первой половине января 1919 года. Сопоставив эту дату и дату сообщения Освага, легко убедиться, что вражеские контрразведчики внимательно следили за деятельностью одесских подпольщиков и, не имея еще прямых улик, на основании разрозненных данных все же делали довольно правильные выводы.
В Одессе Жанна Лябурб вошла в состав подпольного областкома партии и в президиум Иностранной коллегии. Она возглавила французскую группу, сменив Михаила Штиливкера, который собирался по заданию областкома выехать в Константинополь, где в это время формировались специальные войска Антанты для отправки в Одессу.
Деятельность Жанны Лябурб в Иностранной коллегии была чрезвычайно разносторонней. С полным презрением к опасности, с непреодолимой убежденностью в победе и правоте своего дела она вступала в беседы с французскими солдатами, решительно разбивала доводы тех, кто еще верил демагогическим заявлениям правительств стран Антанты, на словах выступавших за мир, а на деле развязавших позорную войну против Советской России. Разоблачая подлинную сущность империалистической интервенции, Жанна Лябурб напоминала солдатам и матросам о замечательных революционных традициях французского рабочего класса, о памятных днях Парижской коммуны, об их долге крепить интернациональную солидарность пролетариата.
Елена Соколовская, хорошо знавшая Жанну Лябурб по работе в Иностранной коллегии, рассказывала впоследствии, что ее постоянный наряд — широкополая фетровая шляпа и старенькое меховое пальто, делали Жанну очень приметной в разодетой толпе завсегдатаев одесских кафе и кабачков, где ей часто приходилось бывать для встреч с французскими военнослужащими. Товарищи настаивали, чтобы она разнообразила свою одежду, сменила ее на более нарядную и в такой обстановке менее бросающуюся в глаза, предлагали ей деньги для этого. Но в ответ Жанна смеялась и встряхивала коротко остриженными кудрями.
— Наплевать! — горячилась она, вскидывая руку презрительным жестом, тем типичным жестом француженки, который всегда покорял ее собеседников.— Французским генералам придется скорее расстаться здесь со своими головами, чем мне с моей шляпой...
Жанна Лябурб обладала незаурядным даром оратора и пропагандиста. Хорошо зная жизнь французского народа, его склад ума, обычаи и традиции, она всегда старалась не только убеждать своих слушателей фактами, но и задеть их за живое, обратиться к их гражданской совести и классовому чутью. Нередко после бесед с нею солдаты здесь же в кафе срывали и топтали свои ордена, заявляя, что считают сейчас позором называться французами.
А Жанна отрицательно качала головой, и карие глаза ее загорались радостью:
— Я верю в нашу Францию,— говорила она.— Я горжусь Францией — отечеством революции!
И даже те солдаты, которые не во всем соглашались с ней, относились к Жанне сердечно и с уважением, как к старшей сестре.
Жанна Лябурб, как никто иной в Иностранной коллегии, умела быстро находить среди французских солдат и моряков сочувствующих делу революции, поручала им распространение газет и листовок, создавала с их помощью на кораблях и в воинских частях революционные «группы действия», которые впоследствии возглавили восстание французских моряков и солдат. Вечерами Жанна Лябурб посещала кабачки и рестораны, где собирались солдаты и моряки. Здесь призывно звучала ее сильная и красивая речь, всегда полная захватывающего порыва революционной борьбы.