В кафе «Дарданеллы» группа рабочих сидела за столиком и беседовала. Вошли французские солдаты. Услышав, что один из рабочих заговорил по-французски, солдаты присоединились к беседовавшим. Они узнали новости из Франции, о которых умалчивала буржуазная печать, в том числе и французская газета «Антанта», издававшаяся в Одессе специально для солдат. Через некоторое время все рабочие, кроме одного, проводившего беседу, ушли. Когда к агитатору подошел греческий унтер-офицер (он сидел за соседним столиком и слышал весь разговор) и, угрожая револьвером, попытался его арестовать.
— Я тебя прикончу!— кричал унтер-офицер по-французски.
Но не тут-то было! Двое французских солдат направили на него штыки и заставили вложить револьвер в кобуру. А агитатор тем временем скрылся.
Члены Иностранной коллегии для установления связей с солдатами оккупационных войск широко применяли такой прием.
Увидев на улице солдат, о чем-то спрашивающих на своем языке, подпольщик подходил к ним и говорил:
— Господа, вы, очевидно, нуждаетесь в услугах переводчика? Я с удовольствием могу вам помочь.
Солдаты обычно с радостью соглашались. Вначале «переводчик» добросовестно исполнял свои обязанности, но постепенно, по мере знакомства он исподволь начинал выяснять взгляды своих новых знакомых и незаметно переводил беседу на политические темы. Это был удобный и наименее опасный прием установления связей с еще не распропагандированными солдатами. Таким путем французской группе Иностранной коллегии удалось привлечь на свою сторону даже нескольких офицеров, которые потом сами вели большевистскую пропаганду среди солдат.
Французское командование догадывалось, что под видом переводчиков нередко действуют большевистские агитаторы, оно предупреждало офицеров, чтобы они устанавливали строгий контроль за лицами, которые добровольно и без вознаграждения оказывают услуги переводчика. Один из представителей командования интервентов 15 января 1919 года направил Гришину-Алмазову докладную записку, в которой говорилось: «В виду того что союзники неоднократно сообщали, что темные личности часто пристают к солдатам и даже офицерам на улицах с предложением услуг в качестве переводчика и при удобном случае начинают агитировать среди солдат, считал бы необходимым для действительных переводчиков иметь отличительный знак, уведомивши об этом Союзное командование» [98].
Нам неизвестно, были ли изготовлены отличительные знаки «действительных переводчиков» по тому образцу, который предлагал автор записки, но будь они даже введены, положение все равно не изменилось бы, поскольку к тому времени Иностранная коллегия уже имела широкие связи с солдатами оккупационных войск.
Гостивший в Одессе в конце 1957 года французский коммунист Франсуа Бассе, глядя с Приморского бульвара на порт и Одесский залив, говорил:
— Я с большой радостью приехал в Одессу, с которой связана моя революционная молодость. Вон там, на рейде 39 лет тому назад стояла англо-французская эскадра. Были корабли «Ернест Ренан», «Жюль Мишле», «Жан Барт», «Франс», «Жюстис» и другие. Я служил тогда матросом на корабле «Жюстис». Мы часто бывали в городе, где встречались с большевистскими агитаторами. Они рассказывали нам правду об Октябрьской революции, о дружбе, которую питает русский народ к французскому и другим народам. Вскоре на французских военных кораблях, которые стояли в Одессе и Севастополе, поднялось революционное восстание... Воспоминания об этих незабываемых днях всегда живут в моем сердце. Я горжусь тем, что вместе со своими товарищами помогал русским братьям бороться за победу революции, за счастье народа.
Французские коммунисты Марсель Тондю (слева) и Франсуа Бассе — участники революционных событий в период антантовской интервенции в Одессе.
Бывший солдат 58 французского пехотного полка, член французской Коммунистической партии Марсель Тондю, участвовавший в торжественном праздновании 40-летия Великой Октябрьской социалистической революции, прибыв из Москвы в Одессу, рассказывал трудящимся города: — В памятные дни 1919 года к нам, в казармы приходили рабочие, умевшие говорить по-французски. Но часто приходили и те, кто не знал нашего языка. На листках бумаги у них были написаны отдельные французские слова и тексты с русским переводом. Вот этими листками, жестами и мимикой мы восполняли незнание языка и многое понимали. Русские рабочие открыли нам глаза не только на то, что происходило в России, но и на события в других странах, в том числе и во Франции. Под их влиянием мы сами вскоре начали вести революционную пропаганду.