Мемориальная доска на кладбищенской стене — у места расстрела членов Иностранной коллегии.
Расстрел вызвал огромное возмущение трудящихся. Вскоре вся Одесса уже знала, кто расстрелян, и вполне догадывалась, кем расстрелян. Даже антантовские прихлебатели в лице меньшевиков и эсеров вынуждены были заявить, что не считают возможной столь зверскую расправу, хотя сами они и не сочувствуют большевикам. 6 марта вопрос о бессудных казнях был поднят эсерами на заседании городской думы. Правда, все гласные в своих выступлениях говорили лишь о расстрелянных деятелях соглашательских партий, которые в разное время случайно стали жертвами охранки. В защиту же объявленных вне закона большевиков никто не проронил ни слова.
По свидетельству врача Жмойловича, заведывавшего моргом, местные власти по поводу расстрела членов Иностранной коллегии проявляли особую нервозность. В морг явились полицейские чины из Бульварного участка с требованием градоначальника Маркова ни в коем случае не выдавать тела погибших родственникам. Ночью в морг нагрянул вооруженный отряд полиции, который силой захватил тела расстрелянных и увез их на кладбище. Полиция боялась, что рабочие с почестями будут хоронить своих героев и похороны выльются в мощную демонстрацию протеста против оккупационного режима и белогвардейского террора. Одесский градоначальник спешно доносил начальству: «В связи с сегодняшними похоронами можно ожидать крупных демонстраций. По полученным сведениям несколько заводов прекратили работы. Некоторые на похороны предполагают явиться вооруженными» [112].
Однако замысел властей провалился. Дежурившие у морга родственники замученных сообщили большевистскому комитету о ночном налете полиции, а сами отправились вслед за полицейскими на кладбище и потребовали, чтобы им дали возможность похоронить своих близких. У Жанны Лябурб в городе родственников не было, и ее хоронили одесские рабочие, прибывшие на кладбище, чтобы открыто и торжественно отдать последний пролетарский долг мужественным борцам за революцию «Погребение было бесконечно грустным, но и торжественным,— писала Е. Соколовская. — Масса венков с красными лентами была возложена на могилы. А кругом нас, собравшихся около могил, была цепь вооруженных, злобно смеявшихся солдат, отпускавших грубые замечания, вроде: «Чего плачете, это не первые и не последние» [113].
Речей не произносили — кругом было полно шпиков и переодетых полицейских, которые прислушивались к каждому слову участников похорон. Нескольким работникам областкома, пришедшим с большим риском на кладбище, едва удалось избежать ареста. Но грозным предупреждением палачам о близкой расплате была надпись на алой ленте одного из венков: «От областного комитета РКП(б) — смерть убийцам!», возложенного на могиле Жанны Лябурб группой подпольщиков.
23 марта 1919 года газета «Правда» поместила извещение: «Французская коммунистическая группа доводит до сведения товарищей о трагической кончине секретаря группы Жанны Лябурб, расстрелянной 2 марта в Одессе наемниками французского командования. Вечная память товарищу, мужественно павшему на революционном посту». Выступая на VIII съезде РКП(б), Жак Садуль, товарищ Жанны по совместной работе во французской группе коммунистов, говорил о ней:
— Она всегда воодушевляла группу, и в моменты, когда мы падали духом или когда перед нами вставали какие-нибудь препятствия, группа черпала новое вдохновение и новую энергию, глядя на неутомимую работу погибшего нашего товарища [114].
Члены профсоюзной делегации г. Марселя возлагают венок на могиле Жанны Лябурб.
Садуль рассказывал делегатам съезда о необыкновенном мужестве и большой скромности Жанны Лябурб. Уезжая в Одессу на свою трудную и опасную работу, она не боялась того, что ее постигнет. Накануне отъезда товарищи говорили ей: «Будьте осторожны, Жанна!» А она на это отвечала: «Умирают ведь только один раз!»
Делегаты VIII партийного съезда стоя спели похоронный марш в память Жанны Лябурб. Вместе со всеми делегатами съезда стоял и пел великий вождь пролетариата В. И. Ленин.
В докладе на VII Всероссийском съезде Советов Владимир Ильич говорил:
«Мы знаем, что имя француженки, тов. Жанны Лябурб, которая поехала работать в коммунистическом духе среди французских рабочих и солдат и была расстреляна в Одессе,— это имя стало известно всему французскому пролетариату и стало лозунгом борьбы, стало тем именем, вокруг которого французские рабочие... объединились для выступления против международного империализма» [115].