В целом нельзя не отметить, что программа была очень эклектичной и отразила в себе всю сумму взглядов ее автора и его окружения. Антикоммунизм, например, возник скорее всего из личного опыта Воскобой-ника, который познакомился со всеми «прелестями» советской карательной машины еще в начале 1930-х гг. На экономическую часть манифеста наложила свою печать либерализация, которая имела место в годы НЭПа (1921–1929), а на политическую — все, что автор помнил из истории России. С другой стороны, нельзя не отметить, что программа НСПР составлялась под заметным влиянием нацизма, некоторые из установок которого пропагандировались в оккупированных областях. Наиболее сильно они проявились в экономической и политической частях программы, такое сочетание виделось лидерам Локотского самоуправления не чем иным, как своим, русским национал-социализмом{900}.
НСПР декларировалась как русская национальная партия. Однако в ней ни слова не было сказано по поводу национального вопроса, тогда как вопросу еврейскому был отведен последний, двенадцатый, пункт. В манифесте он звучал следующим образом: «Беспощадное уничтожение евреев, бывших комиссарами». Но одновременно с этим обещалась амнистия «всем комсомольцам, рядовым членам партии, не запятнавшим себя издевательствами над народом, и всем коммунистам, которые с оружием в руках участвовали в свержении сталинского режима». Разумеется, что среди последних категорий могли быть и евреи. Трудно сказать, чем была вызвана такая двойственность программы. С одной стороны, отсутствие в ней ярко выраженных расистских высказываний в сочетании с указанной избирательностью позволяют сделать вывод, что еврейский вопрос не был ключевым для лидеров Локотского самоуправления и возник скорее всего под влиянием того же антикоммунизма. С другой стороны, наличие этого пункта — дань нацистской идеологии, действие которой на манифест не было все-таки столь всеобъемлющим, так как покровителями самоуправления были структуры Вермахта{901}.
В конце 1943 — начале 1944 г. все руководство Локотского самоуправления было вынуждено эвакуироваться в Лепельский район Белоруссии. Здесь новый обер-бургомистр Б. В. Каминский попытался воссоздать прежнюю политическую организацию, но уже под новым названием — Национал-социалистическая трудовая партия России (НСТПР). Своей главной целью новая партия провозглашала «беспощадную борьбу с советской властью и установление нового строя в России». Ее политические и экономические задачи оставались в целом те же, что и у предыдущей партии. Однако их основными отличиями были три следующих момента: полное отсутствие влияния идеологии нацизма, значительное внимание национальным отношениям и почти полное отсутствие внимания к еврейскому вопросу. В новом манифесте, конечно, есть ссылки на «палачей НКВД, главным образом из еврейства», и «еврейские интернациональные идеи», однако это общая фразеология, а не конкретное руководство к действию{902}.
История НСТПР закончилась в принципе на ее манифесте и не получила дальнейшего развития. И это был не единственный подобный случай. Аналогичная судьба постигла еще одну такую же организацию — Союз борьбы против большевизма (СБПБ).
СБПБ был создан в марте 1944 г. Как говорилось в его манифесте, целью этой организации была «борьба против всех проявлений иудо-большевизма». Штаб-квартира союза находилась в Бобруйске, здесь же находилась редакция его печатного органа — газеты «Речь», редактором которой был М. Октан. Местные отделения союза находились на предприятиях Бобруйска, в Осиповичах, Лапичах и Пуховичах (т. е. его деятельность ограничивалась только пределами одной области){903}. Первоначально это была общественно-политическая организация, однако со временем руководство СБПБ планировало создать собственные боевые отряды и постепенно милитаризовать ее. Прообразом вооруженных сил союза должны были стать «охранные дружины», о создании которых было объявлено 1 апреля 1944 г. При этом было отмечено, что вступать в дружины могли далеко не все, а только «активные борцы с иудо-большевизмом».
Надо отдать должное руководителям союза и их немецким покровителям, вся его деятельность не ограничилась только декларацией о создании — уже с середины марта 1944 г. началась активная вербовка местного населения в ряды этой организации, которая сопровождалась усиленной печатной и радиоагитацией. В СБПБ призывали вступать всех желающих, однако главный упор все-таки делался на привлечение молодежи. Причем если взрослые могли входить в организацию на добровольных началах, то все молодые люди в возрасте от 10 до 18 лет должны были вступать в молодежную секцию союза в обязательном порядке. Немецкие оккупационные власти доносили в Берлин об успехах СБПБ и «массовом желании населения встать в его ряды», однако его дальнейшее развитие было прервано советским наступлением в июне 1944 г. Руководство союза было эвакуировано в Германию, но здесь он уже воссоздан не был{904}.
Похожая судьба этих партий закономерна, и этому есть целый ряд причин. Во-первых, в условиях немецкого поражения и освобождения Красной Армией оккупированных территорий было немного желающих вступать в подобные организации. Во-вторых, всегда не пользовавшийся доверием Гитлера Вермахт к 1944 г. окончательно растерял его. Поэтому все инициативы, которые исходили из его кругов, были заранее обречены на провал (не сразу, но через некоторое время обязательно). И, наконец, в-третьих, все говорило о том, что определенные круги немецкого военно-политического руководства решили сделать ставку на так называемое Власовское движение, которое должно было стать единственной объединяющей организацией РОД, — был уже 1944, а не 1941 г., и распылять силы, противопоставляя одних другим, уже не было смысла.
С Власовским движением связан второй этап в развитии РОД и вообще антисталинского протеста в период Второй мировой войны. С появлением этого движения они получили более или менее законченную идеологию, а к окончанию войны — организацию, которая декларировалась как «Временное правительство новой России». Но вначале немного истории.
До лета — осени 1944 г. «Обращение Русского комитета» и открытое письмо А. А. Власова были базовыми документами, на основе которых и сложилась идеология Власовского движения. Здесь следует сказать, что идеология — наиболее запутанная и малоизученная страница в истории этого течения антисталинского протеста. В наследство от советской историографии нам достался тезис (его, вольно или невольно, повторяют многие современные историки), что Власов и все, кто за ним пошел, вовсе не имели какой-либо идеи. На самом деле это не так. Идеология и программа Власовского движения прошли два этапа развития. Первый из них (зима 1942 — лето 1944) связан с именем майора М. А. Зыкова, для которого было характерно отрицание практики сталинского правления с опорой на базовые ценности марксизма-ленинизма. В качестве программы на этом этапе выдвигались только самоочевидные требования: уничтожение режима террора и насилия, ликвидация колхозов, предоставление интеллигенции права свободного творчества и т. д. Все это нашло свое отражение в «Смоленской декларации» и «Открытом письме»{905}.
Второй этап (лето 1944 — весна 1945) связан с идейной ориентацией на правую эмигрантскую организацию Национально-трудовой союз (НТС). Для него характерно последовательное отрицание теории и практики большевизма, более четкая и развернутая картина будущего. Главным и основополагающим документом этого этапа, итоговой программой Власовского движения стал так называемый «Пражский манифест» Комитета освобождения народов России (КОНР) от 14 ноября 1944 г. В четырнадцати пунктах этого документа провозглашалось возвращение к свободе, завоеванной народами России в феврале 1917 г., построение правового государства, решение национального вопроса на основе демократического волеизъявления народов и т. п.{906}