Такой в целом была идеология сторонников генерала Власова, которая к концу 1944 г. позволила им занять лидирующее положение в РОД, а затем и во всем Освободительном движении народов России. Если сравнивать ее с программами других антикоммунистических организаций, речь о которых шла выше, то можно, конечно, най-ти много общего. Их составляли в принципе одни и те же люди, с одинаковым политическим опытом и в одинаковых военно-политических условиях. В задачи данного исследования не входит анализ причин, по которым движение генерала Власова заняло со временем лидирующее положение. Однако подчеркнем, ни в одном из официальных документов, вышедших из его среды, нет и намека на еврейский вопрос как самостоятельную проблему для будущей послесталинской России или на какие-нибудь меры дискриминационного характера против еврейского народа. В целом эти теоретические установки наложили свой отпечаток и на практику Власовского движения, которая в условиях войны выражалась прежде всего в пропагандистском обеспечении некоторых немецких акций и участии в вооруженной борьбе против Красной Армии и коммунистических партизан. Однако и в этом случае степень причастности власовцев к антиеврейской политике нацистов значительно ниже, чем, например, у сторонников упоминавшихся выше НСПР и СБПБ.
Как известно, на оккупированных немцами территориях Западной России — в Смоленске, Брянске, Орше, Невеле, Старой Руссе и др. городах — проживало значительное еврейское население. После начала оккупации, как и везде, оно было ограничено в правах, со всеми вытекающими из этого последствиями, причем во многих случаях инициаторами этих ограничений выступали органы местного самоуправления. Осенью — зимой 1941 г. во многих крупных городах были созданы гетто, жители которых были уничтожены в течение 1941–1943 гг. Не секрет, что почти во всех этих акциях участвовала так называемая «русская полиция», многие представители которой «прославились» своей жестокостью по отношению к мирному еврейскому населению{907}. С другой же стороны, ряд исследователей отмечают, что большинство русского населения отрицательно относилось к подобным мероприятиям. В западнорусских областях практически не было еврейских погромов, учиненных местными жителями, как, например, это имело место в Прибалтике и Украине{908}.
Естественно, что вся коллаборационистская печатная продукция, выходившая на этих территориях, должна была в обязательном порядке затрагивать еврейский вопрос. Однако такое положение вещей существовало на всех оккупированных советских территориях, и ни одна газета не могла оправдать в глазах оккупационных властей своего существования, если в ней не было материалов о «еврейском заговоре», «еврейских комиссарах» и тому подобных вещах{909}.
Тем не менее следует подчеркнуть, что все эти акции носили стандартный характер и не выходили за рамки «обычных» проявлений немецкого оккупационного режима. То есть следствием деятельности какой-либо организации РОД или выполнением пунктов ее программы их назвать нельзя. Если же подобные случаи и имели место, то они не приобретали такие крайние формы, как на других оккупированных немцами территориях (не только в СССР, но также и в Западной и Восточной Европе), где имелось местное самоуправление.
В качестве примера можно привести законодательство уже упоминавшегося Локотского самоуправления. Что касается осуществления прав и свобод граждан, то ему было, конечно, далеко до правового государства. Очевидно, здесь сказалось влияние нацизма, отразившееся как в уставе, так и в программе НСПР. Так, явными признаками антисемитизма отличалось трудовое право округа. В частности, его § 9 под названием «Жидовская рабочая сила» гласил: «Статья 23. Жиды получают 80 % основной зарплаты, установленной тарифной ставкой. Выплата каких-либо надбавок к заработной плате для жидов запрещается. Статья 24. Жиды получают питание из производственных столовых, вычет из него производится на общих основаниях»{910}.
Согласно инструкциям заведующего окружным отделом юстиции, запрещались браки между евреями и неевреями. Оформить развод с евреем, даже по одностороннему желанию одного из супругов, можно было в считаные минуты, в то время как разводы на территории Локотского округа были запрещены вообще, за исключением особых, из ряда вон выходящих случаев. Организовывались и еврейские гетто. В своей записке, направленной в январе 1943 г. начальнику штаба Русской освободительной народной армии (вооруженные силы округа) И. Шавыкину, бургомистр Локотского района М. Морозов сообщает об изоляции в таком гетто своего переводчика Абрама Вронского-Блюм и просит выделить на эту должность другого человека. Известна и его дальнейшая судьба. В списке рабочих и служащих канцелярии бургомистра, составленном 1 февраля 1943 г., А. Вронский-Блюм значится выведенным из штата в связи со смертью. Имели место и массовые казни. Согласно послевоенным документам органов советской госбезопасности, особой ненавистью к евреям отличался начальник полиции Суземского района Прудников, на совести которого сотни расстрелянных.
Что касается пропагандистского обеспечения подобных акций, то в Локотском округе этим занималась его центральная газета «Голос народа», почти во всех номерах которой публиковались статьи антисемитского содержания{911}.
Американские историки М. Геллер и А. Некрич писали по поводу идеологии Власовского движения: «Оно было явлением очень сложным, возникшим в исключительно неблагоприятных исторических обстоятельствах, и это наложило на него неизгладимый отпечаток. Сложность времени нашла свое выражение в документах движения, в выступлениях его руководителей и прочем. Решившись стать союзниками нацистов, они вынуждены были придерживаться определенных правил, платить политическую дань гитлеризму. Но, вероятно, — не только этим объясняются антисемитские высказывания ряда видных власовцев…»{912}. Все это верно и неверно одновременно, особенно что касается отношения генерала Власова и его сторонников к еврейскому вопросу. Возникнув позже всех остальных течений РОД, но в конце концов возглавив его, Власовское движение, вольно или невольно, приняло на себя все грехи его остальных участников. Не секрет, что многие коллаборационистские формирования, которые участвовали в карательных акциях против партизан и мирного населения (и еврейского в том числе), носили названия «частей РОА». Под этим названием многие эти подразделения и вошли в историю Холокоста. Однако на самом деле здесь не все так просто, как кажется.
Аналогичным образом обстоит дело и с пропагандой. Начиная с марта 1943 г. редакторы многих газет на оккупированных территориях (например, симферопольская газета «Голос Крыма») объявили себя сторонниками Власовского движения. Они начали аккуратно перепечатывать все его программы, публиковать статьи о нем и т. д. Однако параллельно с этим на страницах этих газет продолжала появляться самая грубая антисемитская пропаганда. Как объяснить этот парадокс? Дело в том, что с согласия своих немецких хозяев эти газеты могли объявлять себя приверженцами кого угодно. Хоть и генерала Власова. К тому же в середине 1943 — начале 1944 г. это можно было делать безболезненно, так как даже сами немцы считали генерала всего лишь пешкой в своих пропагандистских акциях. Однако когда они поняли, что сторонники Власова преследуют свои, национальные, цели, и они не всегда совпадают с целями Германии, Служба безопасности (СД) стала запрещать публиковать материалы об этом движении и даже распространять его газеты в лагерях «восточных рабочих». Эта тенденция, например, хорошо прослеживается по отчетам руководителя СС и полиции в Таврии{913}.