Принимая в период работы Всемирного Конгресса III Коммунистического Интернационала чехословацкую делегацию, которую возглавлял Антонин Запотоцкий, Владимир Ильич разговаривал с ней без помощи переводчика.
Известно также, что В.И. Ленин выступил 13 ноября 1922 г. на IV Конгрессе Коминтерна с докладом на немецком языке: «Пять лет российской революции и перспективы мировой революции». В своих воспоминаниях Л.А. Фотиева, работавшая у Владимира Ильича секретарем, рассказывает, что Ленин особенно тщательно готовился к этому докладу. Он затребовал стенограммы III Конгресса Коминтерна и свою брошюру о продналоге на немецком языке, пригласил к себе редактора немецкой секции Коминтерна и имел с ним длительную беседу по поводу своего доклада.
В «Правде» 14 ноября 1922 г. было напечатано, что в день, когда выступал Ленин, зал был переполнен больше, чем в предыдущие заседания. Многие придвигали стулья ближе к трибунам, чтобы лучше слышать каждое слово Ленина, уловить глазом самую мелкую черточку в родном Ильиче.
Доклад Ленина на немецком языке продолжался более часа. Делегатов конгресса пленила ясность, простота и выразительность речи великого вождя революции.
В.И. Ленин пользовался иностранными языками не только для официальных выступлений, но и в дружеских беседах. Так, известный участник итальянского рабочего движения, член итальянской делегации на IV Конгрессе Коминтерна, Джованни Джерманетто рассказывает, как Владимир Ильич в один из вечеров пригласил к себе итальянскую делегацию и за чашкой чая беседовал с ней по-французски и по-итальянски.
Известный английский писатель Герберт Джордж Уэллс осенью 1920 года посетил Советскую республику и был принят В.И. Лениным. В происходившей беседе он услышал из уст Ленина о грандиозном плане электрификации Советской страны и о других мероприятиях Советского правительства. Впоследствии Уэллс рассказывал, что Ленин так блестяще говорил по-английски, что в переводчике не было никакой надобности.
Большой интерес представляют воспоминания американского коммуниста Роберта Майнора, встречавшегося с В.И. Лениным во время своего пребывания в Москве. Так как Ленин, с обычной для него скромностью, предупредил, что недостаточно хорошо владеет английским языком, то Майнор предложил ему разговаривать по-французски. В ходе беседы В.И. Ленин перешел с французского на немецкий, а затем, к великому изумлению американского товарища переключился на безукоризненный английский язык.
Во время этой беседы, посвященной обсуждению самых жгучих политических и экономических вопросов современности, Владимир Ильич, как об этом пишет Роберт Майнор, не сделал ни одной ошибки и лишь время от времени останавливался в поисках наиболее подходящего слова.
Анализируя устные выступления и беседы В.И. Ленина на иностранных языках, можно сделать вывод, что чужой язык не ограничивал его в выборе тем и вопросов, не снижал теоретического уровня обсуждаемых проблем, не ослаблял убедительности и доходчивости его пламенной большевистской речи.
Очень характерны в этом отношении беседы В.И. Ленина с корреспондентами американских газет «New York Evening Journal» и «The World», которые, отражая настроения деловых кругов США, заинтересованных в торговле с Россией, неоднократно обращались к В.И. Ленину за интервью. В одном из таких интервью на английском языке, данном в феврале 1920 г. корреспонденту американской газеты «The World» Линкольну Эйру, Ленин остановился на вопросах о мирном сосуществовании молодой Советской России и США и возможности установления между ними торговых отношений, об электрификации страны, о путях и сроках построения коммунизма и ряде других вопросов.
Ответы В.И. Ленина этому американскому корреспонденту имеют исключительно большое значение в современных условиях, так как реакционные круги Соединенных Штатов Америки и других капиталистических стран продолжают распространять лживые измышления, будто бы В.И. Ленин не выдвигал идею сосуществования государств с различными социально-экономическими системами. В действительности же Ленин еще в те годы в упомянутом выше интервью с присущей ему убедительностью на вопрос корреспондента «А каковы ваши мирные условия?», – ответил: «Я не вижу никаких причин, почему такое социалистическое государство, как наше, не может иметь неограниченные деловые отношения с капиталистическими странами. Мы не против того, чтобы пользоваться капиталистическими локомотивами и сельскохозяйственными машинами, так почему же они (капиталистические страны) должны возражать против того, чтобы пользоваться нашей социалистической пшеницей, льном и платиной? Ведь социалистическое зерно имеет такой же вкус, как и любое другое зерно, не так ли?»[71]