Безусловно, реализация этих проектов резко изменила бы сложившиеся нормы права (как светские, так и канонические). Иным был бы статус иностранцев и как следствие структура русского общества. Неправославные впервые были бы допущенны в узкий круг царского дома и политической элиты, а также к административному управлению и обладанию значительными русскими территориями. Внутри Государева двора появился бы огромный штат западных христиан со своим укладом, и главное — вероисповеданием.
Подобный вариант был крайне желателен Петру Марселису, но не устраивал окружение патриарха Иосифа и А. М. Львова. Протестантам в 1644 г. впервые пришлось серьезно столкнуться с влиятельными противниками брака, которые все упрочивали свои позиции. Глава церкви использовал главный удар. Бракосочетание в царской семье, бесспорно, не могло произойти без его согласия. Патриарх Иосиф не допустил совершения таинства венчания лютеранина и православной (причем в главном соборе России — Успенском соборе Московского Кремля). В Москве Вальдемар был поставлен перед обязательным условием повторного крещения. Тем самым нарушались все обещания, данные в Копенгагене посольством Петра Марселиса.
Убедить графа Вальдемара в превосходстве православия призваны были споры о предметах веры. Неожиданно для себя граф оказался втянут в богословские диспуты. С февраля 1644 г. в Москве начались публичные прения, в которые с русской стороны были привлечены многочисленные новообращенные иностранцы. Правительство в целом устойчиво стремилось окружить официального жениха Ирины Михайловны перекрещенными иноземцами, с одной стороны, вероятно, демонстрируя на их примере легкость перехода, а с другой — предлагая новый состав «королевичева» двора. Важная роль в нем отводилась ливонскому дворянину православному Дмитрию Андреевичу Францбекову, направленному властями (8 февраля 1644 г.) на специальную беседу к графу. Кроме того, дело Вальдемара породило множество обращений в православие, в том числе иммигрантов из Дании. Пользуясь переговорами, в Россию устремились авантюристы, состоявшие на датской службе, но желавшие обустроиться в России. Например, заручившись королевскими рекомендательными грамотами, в Москву приехали Матвей Шляковский и Иван Салтыков, немедленно попросив перекрещивания. Они использовали ситуацию споров о крещении для получения значительных привилегий в России — и не обманулись в ожиданиях. Интересно, что приезд из Дании Шляковского был как-то связан с семьей Марселис — Барнсли. Во всяком случае, мнимый граф был им знаком, и именно Вильям Барнсли ввел Шляковского в иноземческое сообщество Москвы. Шурин Петра Марселиса представил высокооплачиваемого иммигранта сыну известного «московского торгового иноземца» Ивана Юрьева Букольта[243] — переводчику Посольского приказа Исаку Букольтову[244] (последний вскоре вошел в посольство в Данию 1642 г.). Вероятно, власти предполагали важное участие Шляковского в будущей свите «королевича». Но круг иноземцев, связанный с Вальдемаром, не принял перехода Шляковского в православие. После вступления «графа» в русскую церковь Исак Букольтов отказался от службы. Вероятно, прервал контакты с неофитом и Вильям Барнсли. В целом среди спутников Вальдемара, происходивших из московских «немец», не принявших православие, быть может, едва ли не единственным оказался Вильям Барнсли. Безусловно, он поддерживал графа в его стоянии за веру в период диспутов.
Двухлетние прения не имели успеха, каждая из сторон не принимала аргументы противоположной. Христиан IV и Вальдемар категорически отвергли возможность принятия православия. Датский король и его сын постоянно напоминали, что готовы отказаться от идеи брака, но не изменить веру. Переговоры затягивались, принц предпринимал многочисленные попытки покинуть страну, из которой его с неуклонным постоянством не отпускали. Христиан IV (а также польский король Владислав IV) настойчиво обращались к русскому правительству с просьбами выпустить графа из России. Придворная группировка, заинтересованная в союзе, удерживала жениха, все еще не теряя надежды на вступление его в русскую церковь. В споре о перекрещивании Вальдемара столкнулись две непримиримые позиции, когда, несмотря на крайнюю заинтересованность в союзе с Россией для войны со Швецией, датская сторона не смогла принять выдвигаемых московским патриархом условий. Требование перекрещивания оказалось несовместимым с реализацией династического союза. Для датского короля чистота веры была превыше военной помощи России.
244
РГАДА, ф. 150 (Дела о выездах иностранцев), 1642, № 8, л. 119: «И московский иноземец Исак Буколтов в допросе сказал: Как в нынешнем, во 151 году приѣхал к государю к Москве выезжеи князь Лев Шляковскои и его, Исака спознал с ним Петров шурин Марселиса Вилим Иванов сын Бярнзли». За работу в составе датского посольства Исаак Буколтов будет щедро вознагражден (РГАДА, ф. 396, оп. 2, кн. 299, л. 63).