…
С Иваном Михайловичем мы засиделись до полуночи, благо поговорить было о чем. Я старался выяснить местные политические расклады, он же выспрашивал в основном об Индии и сопредельных странах, в частностях о Персии. По вкрадчивым вопросам Висковатого, причина столь настойчивого интереса стала понятна: казна испытывала сильную потребность в селитре, своей давно уже не хватало, а все основные поставки шли с запада и по объемам совершенно не устраивали царя. Попытки же покупки белого товара за тремя морями, которые предпринимались еще во времена Ивана III, деда нынешнего государя, успехом не увенчались. Персы совершенно не горели желанием продавать стратегическое сырье неверным[6]…
Одновременно дьяк исподволь пытался выяснить, не ведом ли мне секрет того, как делают ямчуг в заморских краях, и отчего его там столь изрядно. Тут я ничем особо помочь не мог, климат в России холодный, потому и мало селитры получают в селитряницах. В Индии можно ее даже из земли добывать, вот только доставка морем, если учесть отсутствие флота, совершенно нереальна. Есть, правда, еще один вариант: в низовьях Волги, где когда-то располагалась столица Золотой орды, для нитрификации условия вполне подходящие, но пока там ногайцы, так что опять не вариант. Впрочем, упоминать в разговоре о Селитренном городище, как его называли в мое время, я не стал: такой козырь стоит придержать.
Долгая война Московии на пользу явно не пойдет, даже победоносная поначалу, как Ливонская. Не будь ее, скорее всего и не было бы Люблинской унии, после которой Ивану Грозному и его потомкам пришлось иметь дело с единым литовско-польским государством. Сейчас рано на эту тему с главой посольского приказа говорить — не поймет и не оценит, но пока время терпит. Посему сказал, что каких-либо особых секретов у басурман выведать не сподобился, и перевел разговор на другую тему, спросив, как обстоят дела с приглашением упомянутых мной иноземных мастеров. Оказалось, в Хемниц послов он уже послал, а вот до остального пока руки не дошли. Уже неплохо — а ну как получится Бауэра в Московию переманить?
Спросил, не поскупился ли государь в посулах немецкому мастеру. Оказалось ничуть: условия Агриколе предлагались воистину царские — годовой оклад в двести рублей, жилье на царском подворье, да провиант всяческий ему и ближним, коих с собой возьмет, причем не хуже чем иностранным послам положенный[7]. А всех хлопот за эту роскошь: учить мастеров рудному делу, да литью. Синекура еще та, мне бы такое предложили, скорее всего, я и не стал бы ввязываться в сомнительную аферу с постройкой завода. Но теперь уже поздно задний ход давать. С другой стороны, как ни посмотри — все одно сплошная польза. Появятся грамотные мастера, будет и кого к себе переманить, благо в вербовке я поднаторел в свое время.
Подпоил я Ивана Михайловича знатно, он уже изрядно клевал носом, благо мозельское было отличное и шло на ура, а из закуси лишь рыба да хлеб. Я к таким делам привычный, а вот дьяка развезло в лучшем виде. Для начала спросил о Казанских делах, что там да как, все одно Муром-то рядом. Дьяк поскучнел лицом и поведал, что татары казанские подбили луговых черемисов на бунт супротив государя, к тому же в Казани еще и моровое поветрие объявилось, дела пока идут из рук вон плохо. Как будут развиваться события дальше, я помнил, и потому решил перевести разговор на московские дела: там еще несколько лет война с черемисами продлится, незачем дьяка заранее расстраивать.
Впрочем, смена темы не сильно помогла: пьяный Висковатый тут же начал жаловаться на Сильвестра и Адашева, мол, вертят Иваном Васильевичем, как хотят, а посольский приказ и его, верного слугу государева затирают, как могут — вот царь и не ценит заслуг немалых. Кроме того, подбивают к войне супротив крымского хана, желая урвать вотчины и наделы в южных землях, а сие никак не можно: Девлет Гирей войско имеет немалое, да и турки за него вступятся. У Сулеймана воев вдвое, если не втрое больше. Я в меру поддакивал, тем более что во многом был согласен, не время пока Крым воевать, вот де помрет султан, тогда и стоит пытать счастья. А первое дело — Тану взять, да удержать. А будет там войско государево, не рискнет собака, крымский хан в набег идти…
Похоже, в этом вопросе разногласий у нас не наблюдалось, и мы уговорили почти полбочонка, выпив за посольский приказ и за государя. Не забыли также войско московское, причем вдохновленный дьяк уже начал пить за здравие отдельных воевод. Выпили за Михаила Ивановича Воротынского, за Василия Семеновича Серебреного, за Шуйского уже пил с сомнением, а вот за Андрея Михайловича Курбского отказался напрочь!
6
Имеется в виду "Хождение за три моря" Афанасия Никитина, в частности не особо понятная непосвященным фраза о белом товаре:
Переправлявшийся в Дербент в мешках из воловьих шкур "белой товар", не облагался торговой пошлиной, поскольку он представлял собой стратегическое сырье — селитру, и поставки контролировались властями. Именно за ним в 1467 году Иван III и послал в Дербент Афанасия Никитина и других тверских и московских купцов, поскольку после завоевания Османской империей Константинополя цены у сурожских и ганзейских купцов на селитру значительно выросли.
7
Иностранные послы порой даже жаловались на изобилие выдаваемого "корма". Вот что пишет Еремей Баус (Jerome Bowes), английский дипломат, посланный королевой Елизаветой ко двору Ивана IV в последней четверти XVI века: