— Винтаж. Крафт, — прокомментировал Андрюха и слегка подтолкнул дверь.
Дверь поддалась без сопротивления. Нашему взору предстал широкий коридор с непривычно высокими потолками. В коридоре не горело ни одной лампы, он таил в себе затхлый дух и наверняка не дарил обитателям этого Мордора ничего, кроме ощущения полной безысходности.
Андрюха уверенно пошёл по коридору, словно возвращаясь к себе домой. Дверь в одну из комнат отворилась и нам навстречу шагнул какой-то пропитый мужик в белой майке, с полотенцем на плече и чёрных растянутых трениках. Увидев Андрюху, он воскликнул «Опять ты, демон ебучий!» и закрылся в комнате. Андрюха оскалился и на ходу грохнул кулаком по двери мужика.
— Я тут гасился как-то неделю, — пояснил он, повернувшись ко мне, — Вырежем потом, не бойся.
Дойдя до конца коридора, Андрюха резко пихнул левую дверь. Дверь заскрипела, но не поддалась. Недолго думая, Андрюха вышиб её с ноги. На пол с лязгом упал шпингалет. Алкаш высунулся из комнаты, крикнул что-то нечленораздельное, но явно обидное и снова исчез в комнате.
Димарик лежал на замызганном бесформенном пуфике и сверлил взглядом потолок, медленно открывал рот и периодически облизывал губы. Андрюха с минуту разглядывал пациента, затем схватил его за грудки и приподнял. Димарик попробовал сфокусировать взгляд.
— Он в очередном трипе, — вынес вердикт Андрюха, — Эй, чмо! Ты где сейчас вообще находишься?
Димарик довольно улыбнулся. С чего он улыбался, непонятно. Его хата дико походила на бомжатник: ободранные обои отлично сочетались с замызганным линолеумом, грязные мятые вещи обвивали банки с окурками, а на столе раскинулись засохшие упаковки из-под бомж-пакетов.
— Димарик! — попытался докричаться до наркомана Андрюха, — Хочешь снова стать человеком?
Димарик заулыбался ещё сильнее.
— Братан, — медленно произнёс он, — Ты же знаешь. Наша планета лишь бусинка ожерелья на шее богини…
— Нормально его перекрыло, — констатировал я.
— Надо его отсюда увозить. А то хрен знает, когда он отойдёт.
Андрюха поднял Димарика и посадил его на расшатанный стул. Я не без отвращения снял с гвоздя замызганный бомбер и отыскал под вешалкой чёрную вязанную шапку, лежащую рядом с шарфом того же цвета. Я дёрнул кончик шарфа и увидел, что он полностью облёван. Мне сильно захотелось к себе, поближе к плачу годовалой девочки и сабвуферному творчеству группы Грибы, но я всё же снял шарф крупным планом.
Матерясь, Андрюха засунул руки Димарика в рукава бомбера, натянул на бритую голову толстенную вязаную шапку и выволок его из квартиры. На пороге я наступил кроссовкой на развалившийся шпингалет.
— Андрюха, надо дверь починить.
— Да нахрена? — удивился Андрюха, — Чего тут красть?
До моего дома мы тащили Димарика как ковёр. Прохожие смотрели на нас с подозрением, проходящая мимо тётка даже потянулась в карман за мобильным телефоном. В одном из дворов Димарик ни с того ни с сего крикнул «Я сижу курю на детской площадке! Надежды так шатки!» и в песочнице расплакались дети. Встревоженные мамашки кинулись к детям и обозвали Димарика наркоманом, не догадываясь, насколько они были близки к истине.
Перед входом в подъезд я оглядел Димарика с головы до ног. Представил, как погружу его в свой поддон и буду отмывать от… чего у него там? Блохи? Какая-нибудь кожная зараза?
— Не, братан, в таком виде я его домой не пущу. Давай-ка отведём его в общественную баню.
Андрюха препираться не стал и сбегал за собранной ранее субкультурной одеждой. Я передал ему Димарика, зашёл в хозяйственный магазин, расположенный на первом этаже и купил там огромный моток полиэтиленовой плёнки. У кассы я вспомнил, что беспроцентный период на кредитке заканчивается через пять дней, от чего у меня серьёзно подпортилось настроение. Я спустился по лесенке и с ходу закатал Димарика в полиэтилен. Из странной наша компания окончательно перешла в разряд подозрительной.
До бани Димарика мы бы уже не дотащили, пришлось вызвать такси, которое приехало ровно через три минуты. На мгновение даже показалось, что реклама Убера не врёт и вежливый водитель на лакированной иномарке поджидал наш заказ в соседнем дворе. Ощущение это, впрочем, длилось недолго — до тех самых пор, пока мы не попытались запихнуть Димарика на заднее сиденье.
— Ёбанарот, это, что — труп?! — возопил водила, пытаясь повернуться на сто восемьдесят градусов. Повернуться ему не удалось из-за торчащего под рулём пивного пуза.