— Не-не, он живой, — не слишком уверенно возразил я.
— Какой живой! — снова крикнул водила и полез из кабины наружу, — Вытаскивай его нахрен! Я труп не повезу!
— Брррря! — крикнул Димарик, высунув язык.
Услышав крик Димарика, таксист немного успокоился, к тому же, эффектно вылезти из кабины ему так и не удалось.
— Чё это с ним?!
— Болеет он. Приступ эпилепсии, упал в лужу, — нарочито серьёзным тоном ответил Андрюха, — Не боись, отец, мы его в плёнку завернули, чтобы салон тебе не замызгал.
— А в баню вам тогда зачем?! — удивился таксист ещё раз, посмотрев на экран смартфона.
— Говорю ж — грязный. К жене привезём, она не поверит, скажет, что мы его споили и волочили до дома по лужам.
— А, к жене… От жены отмазать — святое! — примирительно согласился водила, — Садитесь давайте. Надеюсь, у вас наличными?
Мы кивнули, хотя изначально планировали оплатить заказ с карты.
Водилы любят нал, это знают все.
Таксист молчал ровно пять минут и всё это время напряжение внутри салона возрастало. Сначала он прибавил радио, но когда вместо колхозных хитов быстрый голос заговорил про средство от геморроя, потенции и колорадского жука, закрутил ручку громкости обратно до минимума.
— Ну вот кто так перестраивается, а?! — заорал таксист на внедорожник перед нами и призывно посмотрел в заднее зеркало.
— Да мы не знаем… Мы пешеходы… — ответил ему Андрюха.
Я пнул его ногой под сиденьем. Андрюха не отреагировал. Тогда я достал телефон и быстро отправил ему сообщение:
Но было поздно. Таксист заговорил:
— Да я и сам недавно за рулём. Раньше дома строил: тут, у нас, в Германии, Испании… Права были, но в основном с водителем ездил, а потом на пенсию отправили, суки, ну я и решил вот потаксовать, чтобы окончательно не спиться. А то знаете, что ни день — бутылка виски перед теликом. Бухаю один, друзья-то особо не ездят, за город пока доберёшься… У меня коттедж. Не дворец конечно, но всё же…
Я уткнулся в стекло и постарался абстрагироваться от его трёпа. Таксист смаковал подробности прошлой жизни, вспоминал, как мазал масло на чёрную икру и как ВВП лично жал ему руку своей коралловой клешнёй. Ладно, про ВВП я приукрасил, но в целом мысль таксиста была ясна как единственное первое января в моей жизни, когда я не выпил ни грамма и в восемь утра оказался на пробежке в заснеженном парке.
Таксист рассказывал нам, что он не лох.
Когда мы уже совсем протухли, перед лобовым стеклом выросла общественная баня. Как и положено, она была построена из красного кирпича, состояла из двух этажей и смотрела на нас большими окнами сквозь покрашенные белой краской решётки.
Мы выгрузили уснувшего Димарика из такси и отдали водителю три сотки без сдачи. Димарик придавил задницей грязный асфальт и героически сохранял равновесие. Нам очень хотелось потащить его прямо по асфальту, но жалость и человеколюбие всё же перевесили усталость. Пыхтя, мы донесли Димарика до крыльца.
Стоит ли говорить о том, что баня оказалась закрыта? На железной двери висело распечатанное на принтере объявление «Санитарный день». Рядом с объявлением стоял рыжий долговязый парень в медицинском халате. Он вальяжно курил такую же рыжую сигариллу — и, судя по тому, как сладко он втягивал в себя ванильный дым, эту сигариллу ему подарили. Выслушав нашу с Андрюхой матерную тираду, в которой мы упомянули администрацию бани, муниципальные власти, всех работников этого заведения и лично директора, Димарика-наркомана и молодых комсомольцев, рыжий заявил, что нас в любом случае не пустили бы, потому что наш друг пьян, а в «сауну номер семь» с пьяными не пускают.
— Дожили, негде уже помыть человека, встающего на путь исправления, — буркнул Андрюха, вживаясь в роль.
— Есть один вариант, пацаны, — рыжий подождал, пока рассеится дым и подмигнул, — В восточном крыле районная дезинфекция. Она работает раз в неделю, но я могу пустить, если вам ненадолго.
О дезинфекции мы не подумали. Андрюха с ходу предложил рыжему пачку сигарет, на что тот заливисто рассмеялся. Я аккуратно определил стартовую цену нашего аукциона в двести рублей, но рыжий не собирался долго нас мучать и поднял планку до пятиста.
— Ладно, стрясём с коммунистов, — скрипя зубами, сказал мне Андрюха, — Только ты, банщик, будешь мыть его сам.
— Тогда семьсот, — не моргнув глазом, отреагировал рыжий.