Семенов преподавал банковское дело в Институте экономики и права, когда там учился Петя. Выделяя молодого человека в общей массе своих студентов, старичок-профессор в немалой степени посодействовал его дальнейшему трудоустройству в «СаксесБанк». А затем и сам оставил кафедру и подался в банковские работники, правда, не в столь солидное учреждение, зато на хорошую для его возраста должность. Петя искренне надеялся, что старик поможет ему и на этот раз.
Профессор на звонок бывшего ученика ответил радушно, выказал желание помочь, но вместе с тем не обнадежил и посоветовал параллельно поискать и в других направлениях. «Свободных вакансий, по крайней мере в моем отделе, сейчас нет. А что делать, голубчик, вузы ежегодно выпускают 3000 банковских специалистов, где взять столько рабочих мест?» Не нужен был видеотелефон, чтобы представить, как старик при этом виновато причмокивает и разводит руками. Кроме того, он осторожно поинтересовался причиной ухода Пети с прежнего «столь достойного места службы». Не подготовившись заранее, Петя пробормотал что-то невнятное про отсутствие взаимопонимания с непосредственным руководителем. Договорились созвониться в понедельник-вторник. При этом профессор взял с Пети клятвенное обещание разослать резюме в несколько других банков.
Собеседование, или интервью при приеме на работу существовало всегда и везде, даже в советской России, когда превыше всего ценился звонок одного уважаемого человека другому не менее уважаемому вершителю судеб кандидатов на теплое местечко. С тех пор изменилось многое. Но не все. А главное – не изменились люди, пришедшие к капитализму без предварительного сорокалетнего блуждания по пустыне. По идее, в условиях новой формации и самих «теплых мест» не должно было бы остаться, ибо они подразумевают некий перекос соотношения обязанности-зарплата в пользу последней, что противоречит основным принципам капиталистического хозяйства. А вот поди ж ты, остались!
Применение западных технологий и методик позволило формализовать процедуру отбора кадров, поставить ее на научную основу и обеспечить работой многочисленных рекрутеров, хед-хантеров и прочих кадровых работников. Наверняка появились и асы этого дела, но, во-первых, на то они и асы, чтобы существовать в единичных экземплярах. А во-вторых, научный подход бессилен там, где существует потребность применения двойных стандартов. А она существует. Нельзя же, в самом деле, применять одни и те же критерии для подбора персонала на обычные и на «теплые места»!
Кроме того, в спешке перенесенные на отечественную почву западные методики подбора кадров либо вовсе не учитывали российский менталитет соискателей, либо были адаптированы к отечественным реалиям весьма странным образом, основываясь чаще всего на субъективном мнении адаптеров.
Так, на одном из состоявшихся на следующей неделе интервью Петя был заподозрен в нечестности при ответах на вопросы анкеты, поскольку он якобы засыпался на «вопросе-ловушке». «Каверзный» вопрос звучал следующим образом: «Что Вы сделаете с бумажкой от съеденной на улице конфеты, если поблизости нет ни урн, ни людей, которые могут стать свидетелями Ваших действий?» Петя в своем «неправильном» ответе предложил положить бумажку в карман.
В другом случае ему, не задав ни одного профессионального вопроса, предложили решить ряд логических задач – определить направление движения автобуса по фрагменту рисунка его салона, перевезти через реку на маленькой лодке трех овец и трех волков так, чтобы они не съели друг друга, и т. п. Сохранить в этой задаче экологическое равновесие Пете удалось.
В третьем банке, не мудрствуя лукаво, Пете предложили стандартный тест на измерение уровня IQ. При этом было совершенно непонятно, какой показатель устроит комиссию.
Четвертое место, найденное по наводке одного из бывших однокурсников, которых Петя планомерно обзвонил по совету все той же инструкции о правильном поиске работы, заинтересовало его больше всего. Интервью там проводил довольно молодой человек, который явно имел полномочия принимать окончательное решение и при этом не был кадровиком. Он задавал профессиональные и только профессиональные вопросы и, кажется, остался вполне доволен полученными ответами.
Без теста, который в данном случае был представлен в виде логической задачи, здесь тоже не обошлось, но зато ее формулировка весьма позабавила Петю. Скорее всего, столь необычная подача задания преследовала цель попутно проверить, насколько испытуемый способен абстрагироваться от броского, отвлекающего внимание антуража и, следуя классическому принципу «зрить в корень», сосредоточиться и выделить из текста суть вопроса. Задача выглядела следующим образом.
Как-то в ночь первого появления на небе нового месяца мудрец Салих взял сослепу вместо философского камня обыкновенный голыш для чесания пяток и стал с его помощью лепить из свинца золотые динары. Даже под утро, когда он, весело напевая свою любимую песню, в которой невозможно сфальшивить, даже не имея ни малейшего слуха, бережно перевязывал тесьмой холщовый мешочек, плотно набитый свежеиспеченными монетами, ничто, кроме первых солнечных лучей, не тревожило чело этого мудрого, но рассеянного старца. «Черные глаза, вспоминаю, умираю, черные глаза…» – в очередной раз проблеял Салих и, не глядя, отточенным движением метнул мешочек в находящийся за его спиной угол комнаты. В этот самый миг яркие солнечные лучи, наконец, сонно переползли с почтенного чела мудреца на лежащий на столе голыш, и сознание старца озарилось страшным открытием. Ведь любой мальчишка на базаре Басры скажет, что золотой динар, сделанный при помощи голыша для чесания пяток, хотя по виду ничем не отличается от настоящего, по весу уступает ему целый драхм[1]. Салих молодецки метнулся было вслед за мешочком, но тщетно. Тот уже надежно замаскировался среди точно таких же холщовых близнецов с полновесными монетами, произведенными более щедрыми на удачу ночами.
Неизвестно, упомянутая ли яркая вспышка сознания Салиха или рвущиеся из его груди звуки, более всего похожие на песнь пьяного муэдзина, были тому причиной, но уже через несколько секунд в комнату быстро вбежали двое заклятых друзей Салиха, не менее уважаемые в Басре мудрецы Баатнур и ад Тахирх по прозвищу «Черный колпак».
Мудр не тот, кто смотрит, а тот, кто видит. Один беглый взгляд на грызущего голыш для чесания пяток Салиха представил их светлым разумам всю ужасную картину происшедшего.
– Надо найти последний мешок, – быстро оценил ситуацию Баатнур.
– Вы правы, уважаемый, и я зауважаю вас еще больше, если вы скажете, как же мы отличим в плодах труда этого не знающего меры жадности стахановца неликвидные монеты? – усмехнулся ад Тахирх и указал на добрый десяток сваленных в углу мешочков.
– Я бы применил здесь скорее слово «нелегитимные», – поморщился Баатнур.
И, не вполне довольные собственными версиями подходящего к случаю слова, оба мудреца насупленно задумались.
– Что вы там себе думаете? – выплевывая застрявшие в зубах голышные крошки, вопросил несколько успокоившийся в результате монотонного пережевывания Салих.
– Для начала нам нужно найти правильный термин, – не обращая внимания на явно вызывающий еврейский акцент Салиха, пробормотал Баатнур.
– А я думаю, что для начала нам надо найти весы, показывающие точный вес в драхмах! – улыбнулся своей неожиданной для столь раннего утра догадке ад Тахирх, – тогда мы сможем узнать, сколько весит каждый мешок. У нас десять мешочков, в каждом мешочке по двадцать монет, каждая нелега… э-э-э… неправильная монета вместо пяти драхм весит ровно четыре.