Рано для чего? Что он собирается с ней сделать? Она в панике смотрит на залитую кровью рубашку. Он тоже изобьёт её…. Сделает с ней то, что сделал с Гарри. При мыслях о кровавом месиве её передёргивает. Волна отвращения поднимается в ней, когда она вспоминает дыхание и липкие, испачканные в чём-то руки. Очередной ком подкатывает, и она глотает его с неимоверным трудом.
Так проходит час. Час, за который её телефон, не переставая жужжит, нервируя его без конца. Не выдержав всей этой какофонии, он вырывает у неё мобильник и, бросив на пол, придавливает ногой, разбивая мощным каблуком вдребезги. Наступает тишина….
Следующий час, она лишь смотрит за тем, как он пьёт, постепенно выпивая первую бутылку и сразу же начиная вторую. Словно не чувствуя алкоголя, он ловко встаёт и последние двадцать минут нервно ходит вокруг неё, то останавливаясь и склоняясь к ней, то просто застывая за спиной, смотря, как её шею покрывают мурашки.
На третий час, ей уже с трудом удаётся сдерживать зевоту. Ей хочется подняться наверх, смыть себя всю грязь, капли крови, долетевшие до неё каким-то немыслимым образом, но она не может. Он даже не даёт ей сказать ни слова, тут же затыкая.
— Время? — заплетающимся языком интересуется он.
— Двенадцать.
Его лицо мрачнеет. Уголки губ опускаются вниз. Поставив стакан на стол, он открывает нижний ящичек и достаёт оттуда коробочку. Покрутив её в руках, он протягивает ей и кивает головой:
— Открой.
Дрожащими пальцами она приоткрывает крышку. Сердце даёт сбой при виде аккуратного колье и серёжек. Нет, только не это…. Так вот чего он ждал. Вот почему всё время бормотал «рано». Год, ровно год. Всхлипнув, она поднимает на него глаза.
— Я думал, что… — он усмехается, покачивая головой. — Пытался удивить. — Поясняет он, подхватывая пальцами колье. — Но ты удивила меня сильнее. — Голос срывается на хрип. — Ох, как ты меня удивила. Тебе даже удалось превзойти свою мать. — Он поглаживает пальцами камушки.
— Петир, выслушай…
— Ш-ш-ш, — он прикладывает палец к губам и, наклонив голову, смотрит на неё. Сотрясаясь от беззвучного смеха, он натягивает колье, разрывая его. Она закрывает глаза, не желая видеть, как по кабинету разлетаются синеватые блики. — Упс. — С пьяной усмешкой произносит он. — Порвал. — Она делает глубокий вдох, пытаясь унять дрожь. — Ты плачешь? — Он протягивает руку, грубо стирая дорожки из слёз. — Год, не верится! — Его палец скользит по губам, обводя их. Резко вздохнув, он хватает её за подбородок и приподнимает, заставляя смотреть на себя. — Поздравляю, милая.
========== 37 ==========
Он просыпается внезапно, словно от толчка. Голова раскалывается настолько, что хочется выть. Открыв глаза, он сразу же замечает рыжую макушку. Какого чёрта?! Резко отстранившись, он крючится. Спину пронизывает боль. Проклятье! Что она здесь делает?! Он крепко зажмуривается, воскрешая в голове события минувшего дня. Завтрак, спор с ней, офис, несколько документов, ланч, игра на бирже и…. Сука! Внутри всё клокочет. Она целовалась с ним! Она с ним целовалась!
Ему хочется схватить её за волосы и потащить за собой, спуская по лестнице. Хочется ударить её. Причинить ей боль, пронизывающую его до сих пор. Снова на одни и те же грабли. Одни и те же грабли…. Он обречённо сжимает голову руками, стараясь не заорать. Как же ему хочется крушить всё! Снова разбить руки в кровь, добраться до того ублюдка, забить его до смерти, не останавливаться ни на секунду. Ох, как бы он бил его. Вскидывая руки, обрушивая кулаки на смазливое лицо. Встать. Запинать ногами. Уничтожить. Стереть. Убить. Избавиться от дежавю, настигшего его, как беспощадная лавина. Отказ Кэт. Предательство Сансы. Он видел поцелуй. Видел всё собственными глазами. Блядство! А что, если она….
Он стискивает голову. Удушающая темнота, словно саван, накрывает его, утягивая за собой. Проиграл. Потерпел поражение по всем фронтам. И от кого?! От девчонки! Обыкновенной, ничего не значащей девчонки! В горле застревает комок. Даже здесь он обманывает себя. Она значит для него гораздо больше. Больше, чем он мог себе представить. Только всё это уже неважно. Нужно думать, решать, что делать дальше. Смириться ему не удастся. У него не получится закрыть глаза на это. Та ситуация с Кэт — ничто, по сравнению с нынешней! Он готов вытерпеть сотни ударов клинком, смириться со шрамами, сделать лоботомию лишь бы забыть ту картинку. Лишь бы стереть её из памяти.
Стараясь не смотреть на неё, он встаёт и, пошатываясь, обходит стол. Она лежит, облокотившись на столешницу. Руки вытянуты, на запястьях проступают явные синяки. Он хмурится, пытаясь припомнить, когда так умудрился схватить её, но ничего не выходит. Спящую её так просто убить. Задушить. Ему ведь хватит сил. Однажды, он уже проделывал это, спасая свою собственную жизнь. Сейчас он тоже борется за неё. Борется за своё пошатнувшееся спокойствие, за свою тёмную сторону души.
Руки сжимаются в кулаки. Не сможет. Он ничего не сможет. Она обезоружит его сразу же, стоит ей только посмотреть. Бросив на неё быстрый взгляд, он, качнувшись на каблуках, разворачивается и направляется к двери, сразу же застывая. Нет, он так не может. Вот дерьмо! Чувствуя себя полным ничтожеством, он возвращается назад и, подхватив её на руки, вместе с ней выходит из кабинета, направляясь в спальню.
Слава Богу, она спит и не думает просыпаться. Опустив её на кровать, он небрежно набрасывает на неё одеяло и направляется в душ. Стянув с себя кровавую рубашку, он комкает её и бросает в угол. Огненный душ распаляет ещё больше. Он начинает разъярённо взмыливать шампунь. Пена сбегает по телу, смывая с него грязь. Только внутри ему не отмыться. Необходимо максимально загрузить себя. Поедет в офис, засядет за счета и договора. Будет делать, что угодно, лишь бы не возвращаться сюда к ней. Направит свою ярость в другое русло. Точно, он так и сделает.
В гардеробной он долго стоит, выбирая себе брюки и рубашку, пока не решается поддаться хмурому настроению. В сером. Серые брюки, сероватая рубашка и начищенные до блеска чёрные ботинки. Не подходящая одежда для лета, но ему всё равно. Теперь всё равно. Он оглядывается, смотря на её фигуру, распростёршуюся на кровати. Даже не шелохнулась. Волна отвращения вновь поднимается в нём. Необходимо поднять всю имеющуюся информацию. Проследить все её передвижения за последние несколько месяцев. С кем она встречалась, где проводила время, как часто пересекалась с этим ублюдком.
А ещё надо разобраться до конца с этим парнем. Он криво улыбается. Лотор узнал, что его поместили в больницу. Сломан нос, сотрясение мозга, выбиты зубы, а ещё проблемы с глазом. Жаль, что он не добил его там.
— Я не буду есть, — произносит он, спустившись на кухню. Келли испуганно вздрагивает, впиваясь в него взглядом. — Что?
— Извините, мистер Бейлиш….
Он удовлетворённо хмыкает. Усевшись за стол, он долго переключает каналы, ища информацию о вчерашней стычке. Судя по всему, Торн тоже подключился. Никто ничего не узнает. Редакторы запуганы, полиция молчит.
Всё до ужаса просто.
***
Он задумчиво скользит взглядом по столикам, изучая присутствующих. Из окна открывается потрясающий вид, только ему сейчас не до этого. Бросив взгляд на часы, он хмурится. Как же он ненавидит, когда люди опаздывают….
Официант в очередной раз подходит к нему и он, наконец, решается заказать пасту с моллюсками и бокал белого вина. Поражённый властным тоном, паренёк моментально скрывается. Он ловит на себе заинтересованные взгляды, но старается не обращать на них внимания, полностью погружаясь в себя.
Часы складываются в дни, а дни в пару недель, проведённых ими в молчании. Её потухшие глаза всё ещё цепляются за него, но он не реагирует, замечая, как надежда постепенно тает. Возможно, было бы правильным обсудить с ней всё и дать ей возможность оправдаться. Но что она ему скажет? А если она признается, что у неё это уже давно? Он же не выдержит. Одному только Богу известно, сколько усилий он прикладывает, чтобы возвращаться домой и ложиться с ней в постель. Порой, лёжа в темноте с открытыми глазами, он слышит, как она всхлипывает, но это даже не трогает, а лишь сильнее раздражает. Наверняка, она плачет по тому белобрысому подонку, который до сих пор остаётся в больнице.