Губы растягиваются в улыбке. Он откладывает телефон в сторону и поднимает глаза, встречаясь взглядом с Амандой. Она подмигивает ему, расплываясь в приторной слащавой улыбке. Кукла Барби. То он, то Мартелл. И как она только не устаёт. С Оберином то всё понятно, он любитель флиртовать и заводить отношения на стороне, но даже с ней он проявляет какую-то странную отречённость, словно она и неинтересна ему вовсе. Какой же это сумасшедший удар по самолюбию блондинистой стервы. Неудивительно, что в последнее время она сама не своя.
— То есть, через неделю мы можем отметить это событие? — он вздрагивает от громкого голоса Мартелла и поднимает на него взгляд. — Бейлиш, ты слышал? Даже не пытайся увильнуть, мы обязаны обмыть это дело.
— Посмотрим, — уклоняясь от ответа, бормочет он. — На этом всё?
— Да.
— Ну, наконец-то! — Мартелл поднимается и подходит к нему, пока остальные выходят из кабинета. — Я слышал, у тебя есть неплохие девочки. — Он поднимает на него взгляд. Чёрт, если он ещё и проституток его обрюхатит…. Он кивает, вызывая на грубоватом лице улыбку. — Дай адрес, хочу немного расслабиться.
— Можно подумать, ты здесь очень устаёшь, — он подхватывает листок и записывает ему адрес. — Тебя встретит Рос, я предупрежу её.
— Не стоит, — Мартелл выхватывает листок и не спеша идёт к двери. — Я люблю эффектно появляться.
Он провожает его взглядом и, дождавшись, когда за ним закроется дверь, выдыхает. Наконец-то тишина. Голова раскалывается и ему приходится помассировать пальцами виски. Какие же они все шумные. Особенно Мартелл. Да ещё и Оливар добил его. Старк мудрит в очередной раз. Проклятье! Ну когда у него появятся мозги?! Неужели он не понимает, что скупка акций Баратеона — утопия. Обещание баснословных богатств? Ха! Куча проблем, как минимум. Хорошо, что ему удалось оградить её от этого. Расплачивалась бы сейчас за глупость своих родителей. От злости, он сжимает ручку. Даже думать не хочется, что она может уйти от него. Особенно сейчас, когда он наконец-то позволил себе полюбить.
Вырвавшись из своих мыслей, он бросает взгляд на часы. Она будет здесь через двадцать минут. Он резко встаёт и, подхватив папку с документами, направляется к выходу. Анна поднимает на него взгляд, аккуратно улыбаясь:
— На сегодня всё, мистер Бейлиш?
— Да, — он подхватывает с её стола бумаги. — Сможешь организовать маленький корпоратив в конце недели?
— Конечно, — она делает себе заметку. — Подпишите, пожалуйста, здесь. — Она протягивает ему последние приказы. — И здесь.
— Всё как всегда, — бормочет он. — Это всё?
— Да. Хороших выходных, сэр.
Он одаривает её благодарной улыбкой. Пожалуй, она единственная сотрудница, не пытавшаяся перейти черту. Приятно иметь дело с собранными людьми, ограничивающими их общение рабочими моментами. Если бы все были такими, то работать было бы легче. Никаких непонятных намёков, скрытых надежд, глупых мечтаний и всей прочей херни, окутывающей среднестатистическую женщину.
— Подожди, подожди!
Ему приходится подставить ногу под закрывающиеся двери. Аманда протискивается в лифт. Звучит тихий звоночек, и они начинают спускаться. Он бросает на неё ничего не значащий взгляд. Васильковое платье, туфли на ещё большей шпильке. Ярко, модно, но не для него. Он отводит взгляд на рекламу в лифте, ощущая, как она изучает его. Её глаза грубо стягивают с него галстук, душат, не дают перевести дыхание. Он резко оборачивается к ней, заставляя поднять на себя взгляд.
— Тебе к лицу загар, — он наклоняет голову набок. — Как отдохнул?
— Шикарно, — её ярко-розовые губы расплываются в улыбке, обнажая белоснежные зубы.
— Дай угадаю, ты ездил не один, а с той девчонкой.
— Во-первых, она не девчонка, а моя жена, — он смотрит на табло, на котором прыгают этажи. Чёрт, а можно как-нибудь быстрее?! — А во-вторых, да, я отдыхал с ней.
— Мило. Слишком мило.
— Не понимаю, почему ты злишься на меня, — он пропускает её вперёд. — Я никогда не давал тебе никаких надежд. — Она поджимает губы. — Не моя вина, если предложение подвезти, ты воспринимаешь, как возможность к нечто большему.
— Ты дал мне понять….
— Нет, Аманда, — они выходят на улицу, и он щурится от яркого солнца. — Единственное, что нас связывает — работа.
Он переводит взгляд ей за спину. Губы непроизвольно дёргаются, при виде рыжей макушки, отливающей огнём на солнце. Даже отсюда, ему кажется, что на её лице плохо скрытое недовольство.
— А-а-а, твоя жена, — процеживает Аманда, оборачиваясь. — Ты всегда говорил, что предпочитаешь не заводить служебных романов, ведь так?
— Да.
— Но она ведь всего лишь твой проект, — он вздёргивает подбородок. — Насколько я помню, твои планы, а помню я их очень хорошо, тебя интересовала лишь компания Старка. А теперь ещё и его дочка.
— Аманда, — как можно более спокойно произносит он. — Давай каждый будет заниматься своим делом, хорошо? Ты будешь спать с адвокатами, судьями и присяжными. — Её лицо искажает злобная гримаса. Он ведёт плечами. Неприятное зрелище. — А я, как и всегда, буду заниматься тем, чем посчитаю нужным.
— Конечно, — она отступает на шаг, пропуская его. — Петир. — Он оборачивается на её оклик. Она подходит к нему, хитро щурясь. — А она-то знает правду?
Он криво улыбается ей и резко развернувшись, удаляется. Сука! Внутри всё клокочет. Проклятье, он ощущает себя проснувшимся вулканом. Ещё чуть-чуть и он начнёт расплёскивать лаву. Ему приходится несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы привести свои мысли в порядок. Одни проблемы. От женщин всегда одни проблемы! И одна из самых серьёзных и опасных стоит сейчас перед ним в джинсовой юбке до колен и белой, заправленной рубашке. Рыжие волосы снова выпрямлены, только на этот раз она решила убрать их назад, скрепив какой-то очередной своей заколкой. Он бросает взгляд на ноги и усмехается:
— У тебя снова развязан шнурок.
Её взгляд цепкими пальцами пробирается в него, раздвигая кожу, ломая рёбра, сжимая сердце. Она слегка наклоняет голову. Чёрт, ощущение, что он смотрит на себя в зеркало. По телу пробегает волна. Нет, нет, нет! Больше никогда этого не повторится. Он не даст себя сломать. Из последних сил, он собирается с почти, что развеявшейся злостью, отвечая ей таким же жёстким взглядом. Он не хочет бороться с ней, но она не оставляет ему выбора. Кто-то один должен сдаться. И это явно не он.
— А она всё кружит и кружит над тобой, как стервятник, — он усмехается этому сравнению. Стервятник? Надо запомнить. — У вас с ней что-то было?
— У нас с ней было практически всё, — ему приходится схватить её за руку и слегка дёрнуть на себя. — Были суды. Громкие проигрыши, блестящие победы и аферы века. Всё, кроме отношений, секса и всего остального, что ты пытаешься надумать.
Она заметно расслабляется. Хм, это интересно, даже очень. Он кладёт ей руку на талию и прижимает к себе. Они движутся вверх по улице, всё дальше и дальше удаляясь от офиса и от глаз, продолжающих из-за угла буравить его спину. Краем глаза он замечает блеск линз. Мозг сам проецирует щелчок затвора, подавая его в уши. Очередная статья с фото и глупым заголовком. Из-за одной газетёнки ему всё же пришлось понервничать. Откуда у них оказались снимки с их отдыха — загадка. Если бы тот тираж вышел, Старк моментально примчался бы сюда. Дочь в объятиях отъявленного мерзавца, поцелуй возле ресторана и далёкое, размытое фото запечатлевшее их, стоящих на балконе виллы после очередного бурного секса. В его рубашке на голое тело и с тоненькой сигареткой в руке. На секунду, ему кажется, что горло начинают сжимать сильные пальцы. Да, это ему тоже предстоит, но чуть позже.
— Куда мы идём? — интересуется она, когда они перебегают переход.
— Не знаю, — он оглядывается в поисках какого-нибудь ресторанчика. — Можем посидеть там.
— Жареная улитка, — читает она вывеску. — Любитель экзотики?
— Ещё какой, — он подмигивает ей, с удовольствием отмечая, что даже год спустя ему изредка удаётся вогнать её в краску. — Пошли, узнаем, с чем там едят этих улиток.