— Так-так, два ранения в брюшной полости, — сухо продекламировал я, осмотрев труп. — Первый удар был спонтанным, второй пришёлся как раз в область солнечного сплетения.
— Старшеклассница, — пробормотал Кляйн.
Очевидно, он едва сдержал приступ тошноты от взгляда Евы. Мартин ещё будучи стажёром заслужил репутацию впечатлительного парня, которого от кошмарного зрелища может стошнить. В действительности, это случилось лишь однажды, когда стажёр Кляйн принял участие в расследовании жестокого убийства в пригороде Инсбрука. Стоило ему увидеть всю кошмарную картину, он буквально вывалился из комнаты и его вырвало. Следователь тогда сильно разозлился на стажёра и наорал, что он «все улики обрыгал ему». С тех пор репутация впечатлительного легавого закрепилась за Кляйном. Признаться, мне было немного жаль парня, которому на самой заре карьеры прилепили такой обидный ярлык.
— И ещё, Мартин, ты давно обедал? — спросил я с некоторой усмешкой.
— Полтора часа как, — ответил толстяк, вытирая капли пота со лба.
— Тогда если не хочешь расстаться с обедом, не ходи в подсобку, наш друг в плохой форме, — усмехнулся я.
Мы уже решили, что тут не на что смотреть, как вдруг Мартин крикнул:
— Волос!
Он аккуратно вытащил пинцетом длинный тёмный волос, зажатый между пальцев одной из убитых. Жертва в предсмертных судорогах задела убийцу и у неё в руке оказался волос.
— Убийца — шатенка! — воскликнул я. — Так, Мартин, записывай: убийца — гимназистка возрастом пятнадцати-восемнадцати лет, высокого по женским меркам роста. Достаточно мощная девчонка. Носит обувь сорокового размера. Обладает незаурядными познаниями в химии, либо близко знакома с человеком, углублённо изучающим химию. Сдаётся мне, взрывчатка собрана по старинке, достаточно смешать серу и селитру, и порох готов! Да мало ли, есть ещё множество способов сделать взрывчатку в домашних условиях.
Смотреть на третьем этаже было особо нечего. Пол местами провалился, всё было завалено осколками лопнувшего от огня стекла. В правом крыле было значительно чище. Значит, очаг возгорания был в левом! Ну конечно, рядом и чёрная лестница, легче скрыться.
— Я пас, — Кляйн сделал шаг назад. Очень уж хрупким казался пол в этой части здания. — Идите вперёд, инспектор, вы вроде полегче меня будете.
— Хорош напарник, — хмыкнул я. — Ты и на войне, поди, скажешь товарищу: «иди вперёд, а я за тебя отомщу».
Однако опасения Кляйна были вполне здравыми. Всё здесь держится на соплях, и такого габаритного человека, как Мартин, пол, по которому пошла громадная трещина, мог не выдержать. «Теперь очень осторожно», — подумал я и, бегло оценив обстановку, стал пробираться мимо классных комнат. Двери были распахнуты настежь, и только последняя закрыта. Убийца подпёр её снаружи, значит, его целью были те, кто находился внутри! Убийца училась в этом классе, это очевидно! Скорее всего, она — единственная выжившая или единственная, кто остался невредимой. Всё просто, как дважды два! Надо проштудировать списки учащихся и узнать, какой класс занимался в месте, где и произошло возгорание. Впрочем, я уже мог кое-что сказать наверняка: убийца — гимназистка. Старшеклассница. Ростом выше среднего, с виду кажется мужиковатой, шатенка. Замкнутая, необщительная. Скорее всего, имела взыскания за своё агрессивное поведение, возможно даже приводы в полицию. Но увы, начальство смотрело на всё это сквозь пальцы. За это и поплатились жизнью ни в чём не повинные люди. Но самое страшное даже не то, что это случилось, а то, что в тысячах школ учатся и ждут своего часа подобные оборотни. И кто знает, когда они захотят воплотить свои садистские фантазии в реальность? Мне предстояло ещё отработать огромный список учащихся в этой гимназии и, исключая априори непричастных, вычислить убийцу. Что-то мне подсказывало, что не позднее завтрашнего дня я наконец раскрою имя этого оборотня, зверски убившего десятки человек.
Глава 4. Первая подозреваемая
У меня есть одна вредная, но достаточно типичная для сыщиков привычка: когда я берусь за дело, всё остальное отходит на второй план. Некоторые видят в этом несомненный плюс, хвалят за ответственное отношение к работе. Другие же считают, что я помешался и преступники давно заменили мне родных братьев, что я по макушку увяз в протоколах и делах. Нетрудно догадаться, что моя жена принадлежит ко второй категории. Ещё до нашей свадьбы я честно предупредил её, что для меня работа прежде всего. Однако часто Марта забывала об этом и выговаривала мне, что я не занимаюсь детьми, что меня могут убить в любой момент, что она боится остаться вдовой. Это меня раздражало больше всего, и даже не столько причитания Марты, сколько осознание того, что все претензии справедливы. Я помню, как в детстве мы с братом Марком чувствовали себя в родном доме чужими.