– Ты так покраснела, – говорит Хаксли. Я сажусь на свое привычное место напротив нее.
Грег возбужденно скачет вокруг Стива, пихая его в спину, хлопая по плечам. Хаксли выглядит недовольной.
– О, Стив, мы порвем Университет Чандлер. Высыпайся сейчас, потому что выходные будут просто чумовые!
Стив, конечно, не носится как угорелый, но на его лице предвкушающая улыбка. Он изо всех сил пытается усидеть за столом, естественно, из-за одного человека.
– А разве ты уже не решил, что поступаешь в Вермилион? – спрашивает Хаксли. – Теперь не этично ехать на день открытых дверей.
– Официально я еще ничего не подписал, – говорит Стив. – Отец, считает, что мне сначала нужно осмотреться в Чандлере.
– Ты же не собираешься продолжать играть в футбол? Ты сказал им об этом?
– Не знаю. Думаю, мне не стоит окончательно захлопывать эту дверь.
– Я думала, ты все решил, – говорит Хаксли своим приятным, певучим голоском.
– Полагаю, что все-таки нет.
За столом становится тихо. Чтобы никто из друзей не начал сомневаться в стабильности их только что восстановленных отношений, Хаксли хватает Стива за руку.
– Ты прав. Не стоит так сразу захлопывать за собой эту дверь. У тебя будут отличные выходные, – Хаксли целует костяшки его пальцев, а он ласкает ее щеку.
– Спасибо, Хакс.
Хаксли гоняет вилкой по тарелке лист салата туда-сюда с приклеенной на лице одной из ее фальшивых улыбочек.
***
Диана ненавидит иголки. В старшей школе она захотела проколоть уши, но передумала сразу же, как села в кресло мастера. Это ее желание исполнилось только на девичнике, когда Эрин, Мариан и Эйми напоили ее и притащили в салон. Иногда Диану нужно толкать вперед, иногда – сдерживать. Именно эту фразу я повторяю вновь и вновь, сидя в ожидании в гостиной. Я делаю это исключительно из добрых побуждений. Потому что люблю ее.
Диана заходит в гостиную, и на ее лице отражается боль и предательство, как тогда на дне рождении Оуэна. Сумки с покупками падают на пол.
Эрин, Эйми и Мариан сидят на диване и пьют кофе. Я поднимаюсь с кресла.
– Привет, Диана. Посмотри, кто к нам пришел.
Диана с идеально прямой спиной присаживается на трон напротив них. Если бы она посещала уроки этикета, то сейчас получила бы высшую оценку.
Эрин и Мариан чувствуют себя так же неудобно, как и я. Эйми же наоборот совершенно спокойна. Может, это беременность так на нее влияет.
– Мне жаль, что так получилось на дне рождении Оуэна, – эти слова разрывают тишину, как пожарная сирена. – Я не знала, что ты придешь, Диана. Мы тысячу раз пытались с тобой связаться.
– В конце концов, мы решили прийти, убедиться, что ты еще жива, – говорит Мариан, убирая волосы с глаз.
– Ну, вот она я! Жива и невредима! – Диана крутит браслет вокруг запястья.
Эрин смотрит на меня в поисках поддержки, но я не могу. Мне нельзя влезать. Это не моя битва.
– Диана, – в голосе Эрин слышится отчаяние. – Пожалуйста, поговори с нами. Мы весь год переживали за тебя.
– Если вы так беспокоились, то почему пришли только сегодня?
– А почему ты игнорировала нас весь прошедший год? – спрашивает Мариан. – Мы звонили, слали смс, электронные письма.
– Эрин даже написала тебе письмо и отправила его по почте.
– Но вы так и не пришли ко мне домой. Ведь это слишком неудобно для вас, верно?
– Ну что ты! Конечно, нет, – говорит Эрин, она всегда подлизывается к людям. Оуэн, наверное, будет совершенно испорченным ребенком. – Просто...
– Вы были слишком заняты, – Диана качает головой и тычет пальцем в Эрин, Эйми и Мариан. – У одной ребенок, другая ждет ребенка, третья выходит замуж. Кому же нужна грустная и жалкая подруга?!
– Ты права, Диана, – говорит Эйми. – Мы были заняты. Но зачем нам приезжать к тебе, если ты даже не отвечаешь на телефонные звонки. Мы тебя любим, но не можем забить на собственные жизни ради тебя, также как и тебе не нужно этого делать ради нас.
Эйми смотрит на Диану. Она – сила команды. Но чего еще ожидать от женщины, которая работает публицистом на восьмом месяце беременности. Я всегда ей восхищалась, втайне от Дианы, конечно.
– Эйми хочет сказать, мы здесь, чтобы оказать тебе поддержку. Ты не можешь продолжать отталкивать нас, – говорит Мариан.
– Нет, я не это имела в виду! Что, черт возьми, происходит, Диана?!
– Зачем вы пригласили Санкреша и ЕЕна день рождения Оуэна? – спрашивает Диана Эрин. Она сидит неподвижно, готовая в любой момент атаковать, если потребуется.
– Потому что он отвечает на звонки, – говорит Эйми. – И ты не разжалобишь меня своей подростковой драмой. Пора встать на ноги и двигаться дальше.
Диана сталкивается с классическим взглядом «мне так жаль, что ты одна». В зеркале позади дивана, я замечаю ноги мамы, поднимающиеся по лестнице. Мне так хочется к ней присоединиться.
– Ты так легко судишь. Хочу напомнить, что если бы не я, то ты бы была сейчас одна и не встретила бы Билла, – в глазах Дианы стоят слезы. Она закатывает глаза, надеясь, что они чудесным образом испарятся. – Парень, которого я любила, бросил меня в день свадьбы. Вам никогда этого не понять.
– Такое ощущение, что ты об этом и не подозревала, – говорит Эйми. И мне хочется выплеснуть кофе ей в лицо.
– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Диана.
– Сними розовые очки, Диана. Ты проигнорировала все предупреждающие знаки. Помнишь, что произошло на девичнике? Два «Лонг-Айленда», и ты начала плакаться, что не знаешь, любишь ли Санкреша или нет.
– Я была пьяна!
– Тем не менее, ты это сказала.
– Может я немного и охладела к нему, но все равно любила.
– Черт, Диана! Санкреш пытался порвать с тобой отношения за месяцы до свадьбы, но ты не позволила ему. Ты знала, что он слабак и его легко отговорить. Тебя просто переклинило на свадьбе!
– Убирайтесь!
Пока я пыталась понять происходящее, Диана встала с трона.
– Вы пришли сюда только для того, чтобы посмеяться. О, посмотрите, Диана и ее разбитое сердце! Прошел год, а до сих пор смешно.Знаете, что еще смешно? Уродливый ребенок Эрин, муж Мариан и это твое пищевое расстройство в колледже.
Эрин и Мариан вскакивают с дивана. Их шокированный вид быстро сменяется выражениям жалости на лице. Они помогают подняться Эйми. Я прячу лицо в ладонях. Мне стыдно за нас обеих.
– Ты жалкая, Диана, – говорит Эйми. Ее слова причиняют мне острую боль. – Но вовсе не по той причине, которую ты вбила себе в голову.
Как только за женщинами захлопывается входная дверь, Диана поворачивается и смотрит на меня. Никогда не видела столько темноты в ее глазах.
– Ты меня подставила!
Такое ощущение, будто взорвалась водородная бомба. Не думала, что так получится. Видимо, я все же не знаю свою сестру настолько хорошо, как предполагала.
– Я лишь хотела помочь, – говорю я сквозь слезы. – Диана, ты не можешь продолжать жить вот так.
– Думаешь, я этого хочу? Но как я могу встречаться с людьми, если все, что они видят – это отвергнутая невеста?
– Это то, что видишь ты.
За что она так борется? Кажется, ей и вовсе не нужны никакие перемены в жизни. Ей просто хочется продолжать ненавидеть Санкреша.
– Что, сестричка, думаешь, если украла у лучшей подруги парня, то стала экспертом по отношениям?! Что ж, большое спасибо!
Я какое-то время сижу в гостиной и тихо плачу, а потом иду спать. Лежа в кровати, думаю о том, какой красивой была Диана с проколотыми ушами. Она сняла сережки сразу же после звонка Санкреша в день свадьбы, и через несколько недель проколотые места заросли. Не осталось никаких шрамов. Как будто их никогда и не было.
31
Я сижу в беседке, ужиная с мамой вечером в пятницу. И тут звонит Вал. ЗВОНИТ!
Я сразу же понимаю, что что-то произошло. Вал обычно шлет смс, не более. Если подумать, то это странно для девушки, которая так любить поговорить.