"Нет, я больше не буду хныкать о своей никчемной судьбе. В Инсектерре правят совсем другие правила и законы. Попробую в них разобраться и сделаю шаг навстречу".
－ Хочу, чтобы ты поцеловал мои ноги.
По спине Уно пробежал легкий озноб, но его тут же сменила горячая волна предвкушения чуда. Он еще хотел что-то спросить, но только крепче стиснул зубы. На самом деле ему казалось, что она поступает не совсем правильно, ведь обычно первая благосклонность Королевы достается лучшему воину. Но стоило ли рассуждать об этом сейчас…
Уно коснулся рукой ее коленей, прикрытых платьем, потом скользнул пальцами по икрам, вниз к тонким обнаженным щиколоткам, и лишь затем кончики его пальцев пробрались под ее одежду, начиная медленное путешествие наверх.
－ Еще!
Магрит приподняла край своего одеяния и откинула голову назад, пытаясь сосредоточиться на светильнике у самого потолка. Ее шея казалась особенно хрупкой и беззащитной.
Уно посмотрел на нее с недоумением, уж не намерена ли она его подразнить и покинуть, но жар в крови прогнал сомнения, заставляя прижиматься к женской плоти щекой и губами.
И вот он плавно, но решительно заставил ее раздвинуть ноги, поцеловал внутреннюю поверхность одного бедра, затем другого, поднимаясь все выше и выше, с трепетом ожидая грозного окрика, что заставил бы его сразу остановиться. Магрит притихла, словно ждала, что будет дальше.
Не встречая сопротивления, он отнес королеву в широкое углубление по обе стороны от которого, наполовину утопая в пушистом мхе, лежали крупные яйца.
Там он жадно целовал Магрит и тут же заглядывал в ее глаза с некоторой тревогой. Возможно, ожидал, что королева скоро остановит его, прикажет угомониться или даже ударит за такую неуемную прыть и дерзость.
Наконец Уно коснулся языком ее влажного лона, готового раскрыться для него, словно цветок мираблиса, что зацветает лишь по ночам в глубине джунглей. Магрит ахнула, запрокинув голову назад и тогда он осторожно лизнул ее открывшееся лоно, как котенок Большой Вайши слизывает капельки сладкой росы с узкого листочка литарры.
"Теперь она точно меня ударит и все закончится" － обреченно подумал он про себя, но прерывисто дыша, королева еще шире развела бедра и чуть приподняла ягодицы.
－ Ты разрешишь мне любить тебя сейчас? – прошептал Уно.
－ Я хочу чтобы ты был нежен, хочу чтобы ты меня успокоил. Да уже все равно… продолжай, только осторожно, не торопись, я хочу понять себя.
И тогда ему показалось, что он тоже кое-что понял.
Уно поднялся, поспешно развязал сбоку узел набедренной повязки и бросил кусок плотной ткани на выложенный моховой дерновиной пол.
－ Я могу сам решить, как мне продолжать? － спросил он почти жестко.
－ Попробуй, но если я скажу остановиться – ты остановишься.
Уно только фыркнул в ответ, принимая условие, затем склонился к ней и коснулся губами уголка ее губ, затем щеки, носа и сразу шеи. Он был глубоко убежден, что ласкать королеву надо долго и тщательно, начиная уж вовсе не с тех мест, куда рвутся такие, как Кадо.
Для начала женщина должна совершенно расслабиться и возжелать ласки, как гласили древние тексты, а для этого нужно превратить ее в трепетную бабочку.
Начитанный с малых лет, Уно стал бережно целовать гладкую шею Магрит, а руками пробирался все выше под балахон, но не торопился к груди, а гладил живот, постепенно поднимая ткань вверх.
Он все теснее прижимаясь к ней, позволял королеве чувствовать, как наливается кровью его пенис, превращаясь в твердый упругий ствол, готовый к соитию.
Задрав подол ее одеяния до самой груди, Уно поймал один из сосков и стал легонечко посасывать его, сжимая вторую грудь рукой. При этом он покачивал бедрами, скользя основанием возбужденного члена меж влажных складочек там – внизу.
－ Я возьму тебя, когда ты сама попросишь. В ответ она легонько шлепнула его по напряженной ягодице. Уно засмеялся, поймав веселый блеск глаз Магрит.
Сладкий сон наяву продолжался так долго, что набухший член стал нестерпимо болеть. И будто расслышав его беззвучную мольбу, королева пробормотала, что он может лечь на нее, поскольку давно уже была мокрой, горячей и распахнутой.
Она жадно дышала приоткрытым ртом, чувствуя, что не может больше сдерживаться – самое тайное местечко ее тела жаждало глубокого проникновения.
Их взгляды снова встретились в полумраке, и она подалась навстречу, чтобы поцеловать его первой, а потом выдохнула навстречу его беззвучной мольбе:
– Да…
Ее «да» значило многое, и окончательно осмелевший Уно прильнул губами к ее губам и тут же превратил это соединение в поцелуй, скользя языком внутри ее рта, приглашая к древнему танцу, и только затем резко вошел в нее, прижимая к моховоому настилу.