Реджина снова машет мне, подавая недвусмысленные знаки, что мясо готово. Эрик складывает крупные сочные куски в блюдо и несет в сторону навеса. Прислуга уже накрыла стол на лужайке, пока мы с отцом разговаривали. Я оборачиваюсь в сторону кухни, откуда появляется мама с двумя бутылками выдержанного в погребе многолетнего красного вина.
— Как давно она работает в «Бэлл Энтерпрайз»? — не сдается отец. Мама понимающе улыбается, выразительно закатывая глаза.
— Голди, отстань от мальчика, — приходит она мне на выручку, взяв мужа под руку.
— Летисия, я же просил не называть меня этим нелепым именем, — ворчит он.
— Брось, я знаю, что тебе нравится, — мама беспечно смеется. Отец напускает на себя еще более важный вид, но на нее это не действует. — По-моему очень милая девочка. Мне нравится, Нейт.
— Мне тоже, мам, — киваю я, улыбкой отвечая на ее ласковый взгляд.
— Пошли уже за стол, пока мы тут все не промерзли до костей, — недовольно хмурится Гарольд.
Реджина, оставшись в одиночестве, ждет меня у барбекю, а, может, просто не спешит покинуть теплое место. Отец с матерью вежливо улыбаются, проходя мимо. Познакомились они чуть раньше, и Реджина, как и в случае с Эриком, вела себя очень естественно. Мне определенно нравится ее умение общаться с людьми.
Пропуская родителей вперед, я останавливаюсь рядом со своей гостьей. Чувствую себя неопытным подростком, глядя в раскрасневшееся от холода красивое лицо девушки.
— Извини, я не предупредил, что тут так ветрено, — немного смущенно произношу я.
— Ничего страшного, Нейт. Я не замерзла, — вежливо обманывает меня Реджина.
— Мисс Вонг, вы лукавите, — отвечаю я с улыбкой, осторожно обнимая ее за плечи. И добавляю, значительно понизив голос: — у тебя губы посинели.
— Эй, Ромео, веди сюда свою Джульетту, — кричит мне Эрик, и теперь уже Реджина начинает смущаться. Наверное, мы выглядим довольно глупо со стороны. Двое взрослых людей, которые явно симпатизируют друг другу, но не могут открыто это признать. Тот факт, что я знаю ее всего неделю, если честно, пугает. И это единственное, что по-настоящему меня беспокоит. Я должен быть уверен, что мне не показалось. Не хочу давать ненужных надежд. Мне и так стоило немалых усилий уговорить ее поехать на пикник к моим родителям, после всего двух свиданий. Хотя, по большому счету, один ланч в обеденный перерыв и вполне невинный ужин в ресторане, после которого я подвез ее до дома, сложно назвать полноценными свиданиями. У меня не было прежде опыта служебных романов, и я не совсем понимаю, как далеко могу зайти со своей подчиненной, учитывая мою растущую к ней симпатию. Никогда не задумывался, сколько нужно ухаживать за девушкой, чтобы пригласить ее к себе домой и, тем более, познакомить с семьей. Учитывая тот факт, что семья у меня далеко не простая. Но, наверное, барбекю с родителями — не просто шаг вперед, это, можно сказать, прыжок.
— Твой брат просто прелесть, — произносит она, робко улыбаясь и плотнее закутываясь в плед.
— Не говори ему об этом, — заговорчески подмигиваю я девушке, увлекая ее в сторону стола. — Ты не представляешь, какие впечатлительные парни в его возрасте. Он непременно решит, что влюбился в тебя и будет страдать.
— Ты серьезно? — ее голос подрагивает от смеха.
— Конечно. Вспомни себя в двадцать лет, — улыбаюсь я, и недоуменно хмурюсь, когда она внезапно отворачивается, заметно побледнев.
— Я что-то не так сказал? — помрачнев, спрашиваю я.
— Нет. Все в порядке, — покачав головой, поспешно отвечает Реджина. — Двадцать мне было не так давно. В девятнадцать, я потеряла тетю. Я уже училась здесь, на втором курсе университета, и не собиралась возвращаться в Оклахому. Однако, ощущение одиночества было со мной всегда, где бы я ни находилась. А со смертью тети усилилось. Я просто чувствовала, что осталась одна. Ни писем, ни открыток. Ни звонков.
— Мне очень жаль. Мне не приходилось терять близких, и сказать, что я тебя понимаю было бы лицемерием. Я не хочу, чтобы ты сегодня грустила, — мягко произношу я. Реджина поднимает на меня свои глаза, в которые я на мгновение ныряю с головой, растворяясь в их абсолютно чистой синеве. У нее невероятно красивые и выразительные глаза — это первое, на что я обратил внимание, когда она вошла в мой офис. Не на потрясающую фигуру, полные губы и блестящие волосы шоколадного оттенка, а на сверкающие, горящие надеждой, жаждой жизни пронзительные глаза. И каждый раз, когда наши взгляды встречались, я забывал, о чем только что думал, я просто зависал, как компьютерная программа в тот момент, когда больше всего было необходимо построить какой-то график или высчитать коэффициент рентабельности. Я пытался блистать чувством юмора, казаться дружелюбным и естественным, но, мне кажется, я выглядел глупо, стоя столбом, и пялясь на нее, как одуревший идиот. Я помню, как в первый день она принесла мне кофе, сильно нервничая, а я разлил его по всему столу. Еще ей же и вытирать пришлось. Конечно, я пытался исправить ситуацию и помогал, как мог, измочив листки важных контрактов, которые лежали на столе. Черт, до сих пор смешно и стыдно вспоминать об этом инциденте. Нам пришлось задержаться, чтобы пропечатать контракты заново. Мое особое отношение к новенькой коллеги заметили уже на третий день ее работы в компании. Я понял это по многозначительным взглядам, которыми нас одаривали, пока мы по часу стояли возле кофейного аппарата, болтая о вроде бы рабочих моментах, но по факту я просто не мог заставить себя вернуться в кабинет. Пустые стаканчики один за другим падали в урну, а я ломал голову над тем, как правильнее пригласить девушку на ленч, чтобы не спугнуть и не показаться навязчивым.
— С тобой не бывает грустно, Нейтон, — мягко отвечает она мне, когда мы заходим под тент и занимаем свои места за длинным прямоугольным столом. Помимо родителей и Эрика, на пикник пожаловала тетя Маргарет со своим последним молодым мужем и сыном от первого брака, и двумя дочерями от второго. А еще кузина матери Стефания с женихом. Дядя Джеймс, и многие другие члены нашей славной династической семьи.
Я замечаю обращенные на нас с Реджиной вопросительные взгляды. Некоторые из гостей приехали недавно и не успели познакомиться с моей спутницей.
— Это Реджина Вонг. Мы вместе работаем, — сообщаю я, и начинаю перечислять имена всех собравшихся. Реджи вежливо улыбается и кивает, с достоинством вытерпев длительный ритуал знакомства. И я невольно замечаю насколько мне приятнее смотреть на Джину, чем на своих рафинированных родственничков. Возможно, виной тому химия, которая возникла при первой встрече, и я до сих пор ощущаю волнение и легкое головокружение, когда смотрю на нее. Не могу оторваться. Взгляд сам собой возвращается к ней снова и снова. Она выглядит юной, ранимой и настолько живой и яркой, что мне порой становится неловко от собственной сдержанности. Я вырос в одной из самых влиятельных семей Кливленда, да и всего штата, но родители с детства учили меня не кичиться тем, что мы имеем. С ранних лет нас с братом приучали к труду, ограничивая в наших расходах, если они превышали допустимые границы, не баловали, как обычно бывает в богатых семьях. Сейчас я благодарен матери за воспитание, а отцу за пример, которым он всегда был для меня. Но иногда мне хотелось вырваться из образа идеального сына и совершить что-нибудь необдуманное, шокирующее как меня самого, так и моих близких, но ответственность перед семьей за честное имя Бэллов всегда останавливала меня от необдуманных поступков. И глядя на Реджину, я почему-то уверен, что она жила другой жизнью, не задумываясь о том, что могут сказать или подумать о ней окружающие. Она кажется мне свободной и невероятно горячей, как солнышко, которого нам сегодня всем не хватает. И я, наверное, впервые в жизни не боюсь обжечься.
Я ничего о ней не знаю, но разве это важно, если чувствуешь, что этот человек, эта прекрасная девушка невероятно тебе подходит, наполняет те пустоты внутри, которые не позволили довести Сару до алтаря. В ней есть все, о чем я когда-либо мечтал и фантазировал. И даже если я придумал ее, нет ничего соблазнительнее, чем ожившая фантазия в моих руках.