Самое странное, что я наелся всего тремя такими шариками. Но остановиться никак не мог и продолжал есть. Это как семечки. Не знаю, можно ли ими объесться, но у меня не получилось.
И еще в них есть эфир. Я так понял, что это их источник магии, местный вариант маны, чакры, ци, силы, праны или любого другого названия. Короче, эти шарики очень ценятся и дорого стоят. А еще вкусные. И сладкие. А я очень люблю сладкое.
Мне дали простую одежду. Штаны, рубаха, плащ, все в коричневых тонах и сделано из какой-то легчайшей, но прочной ткани. Обуви у них нет и не предвидится, мечом тоже не порадовали.
Мол, гнусное железо отравляет все вокруг. Ненормальные какие-то. Где вообще такое видано, чтобы у эльфов не было эльфийских клинков? Реально люди что ли? Но уши, долголетие и все такое ведь сходится. Короче, странный народец, а еще меня поехавшим называют.
Еще мне дали ветку. Они назвали это посохом, но все же это скорее кривоватая палка. Типа вместо меча. Но самое эпичное, это разговор с проводником.
— Ветвь Древа бесценна и редка. Не многие внешние удостаиваются возможности нести с собой часть Древа.
— Это намек, что мне ее теперь надо холить и лелеять?
— Нет, когда продавать будешь, проси не меньше сотни орлов.
Чую, меня за эту палку и убьют. Орлы — ударение на «о», это вроде как местная валюта, распространенная по всему континенту. По простому — золото. Реально у них тут до сих пор не придумали банковские векселя или чековые книжки хотя бы. Я бы обязательно придумал и сделал, если бы сам хоть что-то в этом понимал. А так только умное слово «вексель» знаю и все.
— Так, ну и где они все? — спросил я, уперев руки в бока.
— Врум-врум.
— Вот-вот. Я для кого тут такой красивый стою в эльфийском пальто?
Кстати, зрение тоже стало острее. Ничего необычного, но в моем возрасте оно уже начало подводить, а тут вернулось в отличное состояние. Поэтому шевеление в небольшой роще неподалеку я заметил.
— О, а ушастый не ошибся. Вон они, Врум. Пошли что ли.
И я направился прямиком к роще, где заприметил движение. Это что за браконьеры-бандиты-разбойники тут живут, что к ним самим надо ходить? Или это тактика такая, чтобы жертва пришла уже уставшей?
Скат плыл рядом, то с одной, то с другой стороны. Мне провели краткий курс по сновидениям, что бы это слово ни значило. Но Врум как раз считается у местных сновидением. И обычно должен находиться в своем мире.
А в реальности он поглощает эфир, чтобы воплощаться. И тут есть разные стадии в зависимости от количества поглощаемого эфира. Либо его видит только ловец, который заключил со сновидением договор, либо все вокруг. А если влить достаточно эфира, то другие еще и пощупать его смогут.
Что такое договор, как его заключать и почему я могу чесать Вруму пузико без всяких договоров — без понятия. Но я верю, что это потому что скату нравится, когда я чешу ему пузико. Логично? Логично. Значит так и есть.
А так он вполне самостоятельный. Сам ест эфир и проявляется. В эльфийском Лесу много эфира, так что я не ошибся, посчитав его волшебным. Потому Врум там был видимым. Скорее всего в ночь сближения этого эфира везде много.
Это объясняет, почему китов и других скатов сначала видели все, а потом перестали. Сейчас же Врума вижу только я. А если его запасы иссякнут, всегда смогу накормить его шариками Камнецвета, мне не жалко.
— Куда путь держишь, путешественник? — раздался дружелюбный голос с верхней ветви.
Таким голосом обычно говорят в магазине, прежде чем впарить тебе какую-нибудь бесполезную дичь втридорога.
— Да вот, хожу, гуляю, воздухом дышу.
— И палочка у тебя интересная, — раздался голос сбоку, когда из-за дерева выполз увесистый детина с небритой мордой. — И плащ красивый. Где взял?
— Да вот в том лесу, — махнул я рукой. — Эльфы подогнали.
Видели бы вы их глаза. Жадность в пополам с неверием в собственную удачу. Да, местные реально любят всякие незамысловатые палки.
— А сам не ушастым будешь? — раздался голос сверху.
— Нет, — я откинул капюшон. — Лаэр из Лира. Путешественник, красавец, филантроп.
— Из Лира? — спросил детина. — Экак тебя далеко занесло от родимых мест.
— Ну вот, решил мир повидать, — улыбался я. — Людей посмотреть, себя показать.
— Так ты плащик-то сними, а то не видно ничего, — продолжал детина, почесывая пузо.
— Да и палочку свою оставь тут, — раздался голос сверху. — Тяжело наверно с такой тяжестью ходить.