Райнов Богомил. Инспектор Антонов рассказывает
Москва
„Юридическая литература" 1981 Москва
Перевод с болгарского В. ВИКТОРОВА, М. КРЫСТЕВА
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Однокомнатная квартира. Точно такая же, как требуется мне, пока я еще холост. Хорошая однокомнатная квартирка с большим окном и балконной дверью, наполненная светом майского утра. Бледно-серые оштукатуренные стены, темно-серые бархатные кресла, розовый персидский ковер и круглый стол, все назначение которого — заполнить пространство. Бархатные шторы, тоже розовые, торшер с шелковым абажуром… Что еще? Да, широкая удобная кровать. Но я не предлагаю вам ею воспользоваться. Потому что на мягком одеяле скрюченный наподобие вопросительного знака лежит умерший в своей небесно-голубой пижаме.
Осмотр, фотографирование, дактилоскопические и трасологические исследования, оформление протокола — все это уже позади. Специалисты, закончив свою работу, ушли, и в комнате, не считая постового у двери, остались только я и мой старый друг, судебный врач. Пока он занимается мертвым своим пациентом, я еще раз осматриваю комнату, прихожую и балкон, чтобы уточнить свои впечатления и связать их в какой-то последовательности.
— Ну как, старик? Есть что-нибудь новенькое?
Врач, как всегда, не спешит с ответом: он полагает, что так солиднее. Я мученически вздыхаю и достаю пачку сигарет «Солнце», но к большому моему удивлению мой друг делает отрицательный жест:
— Спасибо, не курю!
— Наконец-то хоть одна хорошая новость, — бормочу я, закуривая. — Мне это сулит порядочную экономию.
— Отравление газом, ничего больше, — говорит врач, пропуская мои слова мимо ушей. — И если даже есть что-нибудь еще, это станет ясным лишь после анализов.
— Браво, — отвечаю, — ты очень ловко раскрываешь очевидные вещи.
— За раскрытие тайн платят тебе.
— Но меня интересует…
— …не принимал ли он снотворное перед тем, как лечь? — заканчивает за меня наш маэстро экспертизы и небрежно добавляет: — Сигаретку, впрочем, можешь мне дать.
— Прощай моя экономия, — говорю почти вслух, глядя, как он привычно роется в пачке, отыскивая сигарету помягче. — В сущности, сколько уже времени ты не куришь?
— Ну… Если я не буду курить еще и завтра, то получится два дня, — отвечает врач, с наслаждением затягиваясь.
Потом он забирает свой портфель, машет мне на прощанье рукой и уходит. Я остаюсь на месте происшествия.
Но не будем спешить с версиями. Вот что пока известно.
Христо Асенов, коммерсант, переехавший еще до войны в Германию, гражданин ФРГ, несколько раз бывал в Болгарии в связи с различными торговыми сделками. Вечером, в 21 час, он отправляется в ресторан «Балкан» вместе со своей знакомой — Магдой Коевой. В половине двенадцатого Асенова вызывает по телефону неизвестное лицо. Несколько позже в ресторан приходит Филипп Манев, приятель Коевой, пытается ее увести, но, поскольку Асенов возражает, устраивает скандал. Манева и Коеву задерживают, а Асенов возвращается в свою квартиру, где утром его находят умершим от отравления газом.
Квартира Асенова имеет отдельный вход. Дверь открывается в небольшую прихожую: справа туалет, слева — широкая ниша с кухонным столом и газовой плитой. Кран этой газовой плиты оказался открытым, что и послужило причиной смерти квартиросъемщика.
Беглые впечатления дают повод предполагать несчастный случай: на столе — банка растворимого кофе и пакет сахара, пустая чашка, спички. На плите — чайник, вокруг него и под ним — еще не высохшая вода. Асенов, вероятно, хотел приготовить себе кофе, зажег газ, поставил кипятить воду, а сам прилег и нечаянно уснул. Вода закипела, залила огонь, и смертоносный газ стал беспрепятственно заполнять замкнутое пространство.
Эту гипотезу можно подтвердить и другими обстоятельствами: входная дверь квартиры была заперта изнутри. Балконная дверь тоже была закрыта, хотя и не заперта, но квартира находится на пятом этаже, так что доступ со стороны балкона затруднен. Прежде чем надеть пижаму, Асенов аккуратно положил свою одежду на стул.
Этот стул — в одном шаге от балконной двери. Во внутреннем кармане пиджака найдены паспорт и кошелек умершего с довольно значительной суммой в болгарских левах и с тридцатью западногерманскими марками. Если целью убийства — допустим, что это убийство — было ограбление, то непонятно, почему убийца рискнул воспользоваться газом. Такое решение предполагает, помимо проникновения в квартиру через балкон, и другие операции: нужно пересечь всю комнату для того, чтобы дойти до газовой плиты, и вернуться тем же путем при реальной угрозе преждевременного пробуждения квартиранта, затем нужно закрыть балконную дверь снаружи, чтобы газ достиг необходимой концентрации, долго ждать на балконе, потом открыть дверь и снова дожидаться, пока газ рассеется, и только после этого забрать деньги или ценности, которые, возможно, находятся в карманах умершего. Необъяснимый риск и невероятные сложности, в то время как вору следовало только дождаться, пока Асенов заснет, чтобы протянуть с балкона руку и вытащить из кармана висящего на стуле пиджака все, что там находится. Это не говоря уже о том, что тот, кто идет на ограбление, как правило, редко готов пойти на убийство. И что, в сущности, никаких улик, наводящих на мысль об ограблении, нет.