— Большое дело! — презрительно усмехается Спас. — Я просто хотел «купить» Моньо, чтоб он не хвастал, что много понимает в напитках.
— Вы пытаетесь «купить» и меня, но, как я вас уже предупредил, этот номер мы запишем на ваш счет. Это ваше первое лжесвидетельство.
— Ну уж и лжесвидетельство… Вы тут собаку съели — пришивать лжесвидетельства…
— Теперь дальше, — говорю я, не обращая внимания на его слова. — Почему вам вдруг пришло в голову устраивать пьянку с Моньо именно в тот вечер?
— Не знаю, что вы имеете в виду, когда говорите «именно в тот вечер». Вечер как вечер… Мы и раньше выпивали без всяких причин.
— Оставьте свои рассуждения при себе. Как вы знаете, именно в тот вечер умер или был убит человек, близкий вашей компании.
— Откуда же я знал, что он будет убит, да еще в тот вечер?
— Согласен, что вы не знали. Но сейчас я вас спрашиваю о другом: как появилась у вас эта внезапная идея с выпивкой?
— Внезапная… Идеи, они всегда внезапные: одолеет тебя скучища, вот и пить потянет…
— И потянет к другу, которого уже целых пять часов не видел… — заканчиваю я. — Но в данном случае, придя, как вы пришли к Симеону, в «Бразилию», вы могли остаться там или пойти в какое-нибудь другое заведение. Вы же вообще любитель по части таких заведений. Вместо этого вы еще до обеда отправляетесь за пять улиц купить ракию, дожидаетесь вечера, идете за соседом по квартире, зная, где и когда его можно найти, и все это для того, чтобы выпить в собственной своей комнате, которая вам осточертела, под звуки мелодии, которая вам тоже осточертела. Несколько странно, не так ли?
— Не вижу ничего странного, — бурчит пренебрежительно Спас. — И вообще не вижу, что доказывают ваши намеки, хотя и понимаю, куда вы клоните.
— Если вы понимаете, пойдем дальше. До какого часа шла столь тщательно подготовленная вами гулянка?
— До двух часов ночи… Или, может быть, до трех часов. Не помню точно. В таких случаях человек не следит за временем.
— Сколько человек участвовало в гулянке до конца?
— Сколько было и в начале: я и Моньо.
— Моньо до конца бодрствовал?
— До конца. Вместе и легли.
— Кто-нибудь из вас выходил во время гулянки?
— Не было такого.
— Значит, лжесвидетельств уже три, — констатирую сухо.
Спас бросает на меня быстрый взгляд, но тут же опускает глаза.
Он скрещивает руки, чтобы скрыть их дрожь или предотвратить ее. Кисти его, большие и сильные, с короткими пальцами и, вероятно, при небольшом сгибании превращаются в достаточно внушительные кулаки. Вероятно также, что в другом месте и при других обстоятельствах человек-бицепс пустил бы эти кулаки в ход против такого собеседника, как я.
Человек-бицепс. Влаев, очевидно, испытывает гордость, что принадлежит к этой породе, — фигура, достойная уважения, устрашающие манеры, пиратская отвага в современном варианте — против этого проклятого мира, где никто не приготовит тебе наперед теплого местечка, где разные счастливчики раскатывают на собственных автомашинах и проводят время на Средиземноморье, а тебе отказывают даже в выдаче визы в Югославию.
Человек-бицепс. Влаева совершенно не интересует то, что еще никто только бицепсами не влиял на историю. Он, вероятно, даже гордится тем, что в наш век, когда люди все больше ценят не силу мышц, а разум, потому что не мышцы, а разум совершает революции и эпохальные открытия, он, человек-бицепс, продолжает держаться в своих мышечных стременах, потому что они помогают ему выместить всю свою злобу против людей на каком- нибудь случайно появившемся субъекте.
Вероятно, было бы интересно проследить, откуда идет эта злоба, каковы ее тайные источники. К сожалению, у меня нет времени для психоанализа. Так что вернемся снова к фактам.
— Вся эта история с выпивкой, Влаев, возникла вовсе не случайно. Это прекрасно вам известно. Я пытался показать вам, что и мне известно не так уж мало. Для вас эта гулянка была фатально необходима, чтобы вы могли, если понадобится, доказать, что в ту ночь не выходили из своей квартиры.
— Чего ж тут доказывать, это и так очевидно.
— Вовсе не очевидно. Более того, как раз наоборот.
— Это ваше мнение, — бормочет презрительно Спас. — У меня нет охоты препираться с вами, факты налицо.
— К счастью, да. Но совсем не такие, какими вы хотите их представить, факт номер один: гулянка была организована преднамеренно, и ваше свидетельство о подаренной ракии оказалось чистой ложью, факт номер два: Симеон потерял сознание или заснул задолго до полуночи…