– Несомненно, – губы женщины трогает улыбка.
– Итак, вы прибыли сюда пять дней назад. Примерно в это же время сюда заселился Кристиан Платт, гражданин Великобритании.
– Он – тот самый человек… с которым произошло несчастье?
– Его убили, так будет точнее.
– Да, конечно. Убили, – без всякого выражения произносит кошачья богиня. – Но моя семья не имеет к этому никакого отношения. Мы даже не видели его…
– Неужели? Администратор гостиницы сказал мне, что у вас возникли трения с покойным. Нечто вроде небольшой коммунальной склоки…
– А-а… Вы имеете в виду его жалобу на Исмаэля?
– Исмаэля?
– Исмаэль – брат Лали. Тот самый, что получил приглашение на фестиваль.
– Он ведь саксофонист, не так ли?
– Да. Теперь я вспомнила. Исмаэль говорил мне, что к нему заглядывал кто-то из соседей с просьбой приглушить звучание инструмента.
– И?
– Просьба была выполнена.
– Администратор беседовал с вами о том же?
– Он беспокоился напрасно. Говорю вам: просьба была выполнена. Немедленно. Обычно мы никому не причиняем неудобств.
– Мы?
– Наша семья.
Вот уже второй раз за последние несколько минут звучит это словосочетание: «наша семья». С братом и сестрой все более-менее понятно, но какая роль отведена самой кошачьей богине?
– Я – опекун девочки, – как будто прочитав мысли Субисарреты, заявляет женщина. – Вот уже пять лет, с тех пор как погибли ее родители.
– А кошки?
– Когда я говорю о семье, я имею в виду и кошек.
– Вы всегда путешествуете с ними?
– Дети очень привязаны к этим существам, так что приходится мириться с некоторыми трудностями при переездах. Но в большинстве гостиниц нам обычно идут навстречу.
Стоит ли приплюсовать сюда перелеты, передвижение по железной дороге, морские прогулки на паромах повышенной комфортности? Детские привязанности, должно быть, стоят недешево, да и для домашних животных любое путешествие может обернуться стрессом. Если это… не какие-нибудь особенные кошки! Но присмотреться к кошкам до сих пор не удалось: как ни старался бы Субисаррета – сфокусироваться на четвероногих созданиях не получается, виден лишь общий абрис, да и тот – довольно размыт.
– Вернемся к Кристиану Платту. Значит, вы не сталкивались с ним все это время? Ни в коридоре, ни в холле?
– Определенно, нет.
– А… дети?
– Исмаэль разговаривал с ним, если это тот самый человек, которому так мешал саксофон.
– Это – тот самый человек.
– Тогда вам лучше обратиться с вопросами к Исмаэлю. Когда он вернется.
– Его нет в гостинице?
– Все его время посвящено фестивалю, как вы понимаете. В гостинице он почти не появляется. Уходит ранним утром и возвращается, только чтобы переночевать.
– Как рано он уходит?
– Ему двадцать один, и он – вполне самостоятельный юноша. Так что за его передвижениями я не слежу.
– А девочка? Судя по всему, за ней вы тоже не особенно следите…
– Трудно уследить за ребенком, который считает себя взрослым. Но я стараюсь. Видите ли… Лали не совсем обычная девочка…
– Я это уже понял. Ее родители были испанцами?
– С чего вы взяли?
– Она разговаривала со мной без всякого акцента.
– Без всякого акцента она говорит еще на нескольких языках. И ее родители не были испанцами. Это имеет какое-то отношение к произошедшему здесь?
– Если девочка говорит еще и по-английски… К тому же, как я заметил… она довольно непоседлива… Не исключено, что она общалась и с Кристианом Платтом.
– Вы хотите допросить и ее?
– Я бы хотел побеседовать с ней.
– У вас уже была возможность побеседовать с ней, не так ли?
– Мы перекинулись парой слов о пропавшей кошке, не более того. Я хотел бы поговорить… э-э… более предметно.
– Я могу присутствовать при разговоре?
– Лучше будет, если беседа произойдет с глазу на глаз.
– Ей всего лишь восемь лет, инспектор.
– Послушайте… Вы сами сказали, что она солгала насчет кошки. Что ей просто хотелось оказаться здесь. Почему?
– Это относится к истории, о которой мы предпочитаем не говорить.
– Гибель ее матери?
– Да, – нехотя отвечает кошачья богиня. А кошка, до сих пор смирно сидевшая на ее руках, начинает проявлять признаки беспокойства. Неизвестно, что происходит со второй; той, что жалась к ногам. Ситуация прояснилась бы, если бы Субисаррета бросил на нее хотя бы взгляд, один-единственный, но… Лицо-папоротник (все же лучше назвать его капканом) не отпускает инспектора. Вот почему он не смог сосредоточиться на животных – все это время он глазел на женщину, оттого и кошки оказались в расфокусе.