— Выдержат двоих? — спросил шепотом.
Броницкий повис на одной. Затем тихонько спустился к Канарейкину.
— Как только подойдет паровоз, надо пробраться в вагон. Оставь здесь фуфайку. Если спросят, — забыли в вагоне.
— А если на пропускной задержат?
— Скажем: не могли с полок слезть. Кореш, считай дело сделано. На воле стопочку поставишь мне.
Паровоз подкатил, когда уже наступили сумерки. Броницкий и Канарейкин сумели незаметно залезть в вагон. Подставлена спина Канарейкина, и Броницкий примостился на железной перекладине, а потом подтянул Канарейкина. Едва они пристроились, с грохотом отошла дверь вагона и луч фонарика начал обшаривать вагон. Вот он медленно движется вдоль стен, задерживается в углу, ползет по другой стене. А приятели там, под потолком, замерли, затаив дыхание. Если бы они могли в этот миг слиться с досками, раствориться в них, то сделали бы это с радостью. Видимо, охранник не знал о перекладинах под потолком. Осмотрев вагон, он спрыгнул на насыпь, толкнул дверь, и она с металлическим визгом захлопнулась. Паровоз торопливо пробасил, и маленький состав, почти с места набрав скорость, удалился.
Пустой вагон довольно сильно раскачивало. На перекладине сидеть было неудобно. Затекли ноги, ныли спины, и Канарейкин уже собрался спрыгнуть на пол, но Броницкий навалился на него корпусом, прокричал в самое ухо:
— Будет еще одна проверка. Сиди не дыши.
И в самом деле поезд замедлил ход. А вскоре совсем остановился. Кто-то отворил дверь. И по вагону опять пошел гулять луч фонаря. Броницкому и Канарейкину этот маленький снопик света сейчас казался страшнее приставленного к горлу ножа. И снова как завороженные провожают две пары глаз красноватый лучик — уткнется он в них или мимо пройдет? Страх им неведом. На карту поставлена давняя мечта о воле. С насыпи послышался голос:
— Не возись. Проверяли уж. Пусто там.
Дверь снова затворилась. Застучали на стыках колеса. Дробный стук этот отдавался в душе беглецов, как дивная музыка. Через несколько минут они спрыгнули на пол и закружились в диком танце. Разрядка. От усталости свалились на пол и долго лежали, блаженно отдыхая. Затем на ощупь отыскали дверь и слегка отворили. К ним ворвалась ночная свежесть, Поезд мчался на большой скорости. Вдоль железнодорожной насыпи можно было различить большие деревья. Отличное место, чтобы скрыться, — подумали оба. Но прыгать на ходу было опасно. И теперь, после столь удачного побега, решили не рисковать. Когда паровоз втянул вагоны на один из запасных путей, Броницкий и Канарейкин выпрыгнули.
Два дня сряду они пересаживались с одного пригородного поезда на другой, все время меняя направления. Знали, что их ищут. И им удалось замести следы. На станции Дорогобуж, далеко от места побега, они немного успокоились.
— Кажется, пронесло, паря, — сказал Броницкий и, сплюнув сквозь зубы, выругался.
— Надо прибарахлиться, — ответил Канарейкин. — Больно приметна наша роба.
— Ксивы будем добывать. Без паспортов нет дороги, — сказал Броницкий.
— Не тужи, возьмем…
Началась эта история далеко от Кишинева, и, наверно, никто из сотрудников кишиневского угрозыска не предполагал, что им придется через некоторое время сразиться с одним из участников дерзкого побега.
…На вокзале в Дорогобуже беглецы составили новый план. Истосковавшийся по деньгам, водке, Канарейкин предложил сразу же приступить к делу:
— Постоим у ресторана. Припугнем гуляку, прихватим, что у него будет, и дальше двинем.
Однако Броницкий не одобрил этого:
— Шум может подняться. А нам надо тихо, без лишних глаз. Пойдем в город.
Из ресторанной кухни неслись запахи жареного мяса и картофеля. Но Броницкий и Канарейкин только глотали слюнки.
— Пойдем, пойдем отсюда, — сказал Броницкий. — А то ты, паря, чего-то сотворишь. Скоро будет жратва.
Ночью в одном из магазинов на окраине города Броницкий и Канарейкин высадили окно. Колбаса, консервы, шоколад — все, что может пригодиться в пути, было вынесено. В одном из дворов увидели мотоцикл. Потихоньку вывели на улицу, погрузили в него добычу и помчались по автостраде.
На рассвете подъезжали к Вязьме. Свернули с большой дороги в березовую рощу. Спрятались в кустах. Видимо, хозяин мотоцикла собирался на рыбалку. В коляске были приготовлены удочки и другие рыболовные снасти. Броницкий и Канарейкин воспользовались и этим. Понатыкали в глинистый берег удилища, неподалеку развели костер. Кто мимо пройдет и впрямь подумает: приехали люди на отдых.