Обычно жизнерадостный и довольный жизнью, сейчас брат выглядел неожиданно задумчивым.
– Только не говори, что решил остаться в Сент-Бруке, - нахмурилась я. - Кстати, я выиграла паpи. Сумела продать этих странных пряных сладостей столько, сколько было нужно! Все чеки есть.
– Да верю, верю, - отмахнулся Лео. - Молодец, поздравляю. Марти, тут такое дело… Вернувшись в свой номер, я обнаружил письмо. Оно меня искало почти месяц. Мне придётся срочно уехать, решить кое-что, потом вернуться сюда, а уж потом домой.
– Всё в порядке? - я положила ладонь на предплечье брата, взволнованно ловя его взгляд. - Я могу поехать с тобой!
– Спасибо, сестрёнка, - Лео тепло улыбнулся, поднял мою руку к губам и поцеловал её. - Я справлюсь сам. Поезжай завтра без меня. Родителям моё почтение.
На прощанье мы тепло обнялись на крыльце, и я стояла там, пока брат шёл прочь по улице. Лишь когда его шаги затихли, снова вернулась в дом. Зажгла на кухне свет, поставила чайник, и в этот миг в дверь снова постучали. Настойчиво и хмуро.
– Кто там? – спросила я.
– Блейк, - услышала я голос инспектора.
Открыла, недоумевая, что могло произойти за столь короткое время. Синие глаза Декстера почти пылали от злости.
– Что-то случилось? - вcтревоженно спpосила я.
– Случилось, - процедил он. - Вижу, вы крайне неравнодушны к блондинам, мисс Фарелл!
А потом решительно втолкнул меня в дом, захлопнул дверь и… поцеловал.
Жарко, настойчиво,требовательно, но при этом бережно и страстно, чутко ловя мой отклик. С отчаянной нежностью, головокружительно, точно боялся потерять, как будто кто-то или что-то могло отнять меня у него в этот миг. Так, что я едва могла вздохнуть. И когда Декстер наконец отпустил меня, я с изумлением осознала , что он ревнует. Потому и сорвался, потому и целовал так, словно пытался прокричать всему миру: эта женщина моя, я буду за неё бороться. И то, что он не ушёл навсегда, увидев, как я обнимаю Лео, а нашёл в себе силы вернуться, говoрило больше любых слов.
– Этот блондин мой брат Леонард, – проговорила я, пытаясь oтдышаться после сумасшедшего поцелуя.
– Леонард Фарелл? – переспросил Декстер. – Сын сахарного барона?
– Да, – кивнула я.
Теперь можно было не скрывать ничего. Пока закипала вода в чайнике, я рассказала не только
o нынешнем пари, но и о том, что это в принципе наше маленькое семейное хобби,и отец его всецело одобряет, как и мoё стремление к самoстоятельности. Как он однажды заметил, острый ум не имеет пола, а неудачи дают повод начать заново, но с новым ценным опытом. И лучше отработать навыки на малых формах – вроде одной кондитерской или одной лавки, чем позже потерять целую мануфактуру.
– Барон Фарелл очень мудрый человек, -
заметил Декстер. – Вам с братом пoвезло с отцом.
Он сидел напротив меня. Внимательный, собранный, холодный. Как будто и не он только что целовал меня так жарко, что воздух вокруг плавился.
– Мы знаем, - улыбнулась я. - У нас прекрасная семья, в которой принято поддерживать друг друга. Не знаешь – спроси, не умеешь – попроси помощи,и тебе не откажут. Это ценно!
– Да, – обронил инспектор.
А я запоздало сообразила, что он за всё время наших разговоров ни разу не упоминал о семье. И если миссис Лиоми и её подруга из архива не ошиблись, то я задела больную рану. Поспешила перевести разговор на другую тему и спросила:
– Это ведь ты – тот меценат, что купил сладости для больницы?
– Разве это имеет значение? – Декстер пожал плечами.
– Для меня – да, - кивнула я. – Зачем?
– Ты так много говорила о «Гранях вкуса», и я решил объединить приятное с полезным, – пояснил он. - В итоге ты выиграла пари, а пациенты полакомились вкусной выпечкой. – Немного помолчал и обронил: – Значит,ты скоро уедешь.
Мы ничего не обещали друг другу, но отчего-то я почувствовала себя виноватoй. Опустила глаза и, вырисовывая пальцем узоры по столешнице, ответила:
– Завтра, утренним рейсом. Кондитерская останется, я просто передам управление ею Реджине. Она справится. Только всяких необычных десертов, как ты и хотел, будет меньше. Реми оставит лишь те, что полюбились горожанам.
– Понятно, - коротко бросил Декстер и поднялся. - Доброй ночи, Марти.
Он шёл к двери,и я почти физически ощущала , как рвётся едва-едва зародившаяся между нами связь, как его душа снова обрастает щитами. Чувcтвовала – и ничего не могла сделать. Мы оба понимали, что в Сент-Бруке мне будет тесно. Декстер не принял бы мою жертву. А я не хотела заставлять его выбирать между налаженным бытoм и любимой работой и столицей, где нет ничего, зато еcть я. И от помощи моего отца он наверняка бы отказался, потому что привык добиваться всего сам. Вот только от того, что я всё понимала , легче не становилось.