Инспектор. Да.
Берлинг. Зачем?
Инспектор. Затем, что мне нужно будет поговорить с ним, мистер Берлинг.
Берлинг. Не понимаю, какая в этом надобность, но если вам так уж необходимо поговорить с ним, то почему бы прямо не сейчас? Позовем его сюда, вы переговорите и отпустите парня спать.
Инспектор. Нет, пока что я не могу это сделать. Мне очень жаль, но ему придется подождать.
Берлинг. Но послушайте, инспектор…
Инспектор (перебивая, веско). Он должен ждать своей очереди.
Шейла (миссис Берлинг). Вот видишь?
Миссис Берлинг. Ничего я не вижу. И помолчи, пожалуйста, Шейла.
Берлинг (сердито). Я уже говорил вам, инспектор, что мне не нравится ни ваш тон, ни наш следственный метод. И я больше не намерен идти на поводу у вас.
Инспектор. Вам незачем идти на поводу у меня.
Шейла (громко и несдержанно, со смехом). Он отпускает поводья, чтобы мы могли на них повеситься.
Берлинг (миссис Берлинг). Что случилось с ребенком?
Миссис Берлинг. Она переволновалась. И отказывается уйти. (В приступе гнева; обращаясь к инспектору.) Ну, давайте — что вы там хотите узнать?
Инспектор (невозмутимо). В конце января прошлого года эта девушка, Ева Смит, была вынуждена уйти из ателье мод Милворда, потому что мисс Берлинг настояла на ее увольнении. И вот тут-то она перестала быть Евой Смит, искавшей работу, и превратилась в Дейзи Рентон, у которой были иные намерения. (Резко оборачиваясь к Джеральду.) Мистер Крофт, когда вы с ней познакомились?
Берлинг и миссис Берлинг издают возглас удивления.
Джеральд. Откуда вы взяли, что я был с ней знаком?
Шейла. Не отпирайся, Джеральд, это бесполезно. Ты только зря тратишь время.
Инспектор. Едва только я упомянул имя Дейзи Рентон, стало ясно, что вы были знакомы с ней. Вы сразу же себя выдали.
Шейла (горько). С головой!
Инспектор. Впрочем, мне это и без того уже было известно. Когда и где вы с ней познакомились?
Джеральд. Ну, хорошо, раз уж вам так необходимо знать это, я познакомился с ней где-то в марте прошлого года в баре при «Дворце». Я имею в виду мюзик-холл «Дворец» здесь, в Брамли…
Шейла. А мы и не думали, что ты имеешь в виду Букингемский дворец.
Джеральд (Шейле). Ну, спасибо. Я вижу, ты собираешься оказать мне большую моральную поддержку. Ты ведь дала свои показания, а то, что последует, тебе явно не понравится, так почему бы тебе все-таки не уйти?
Шейла. Ни за что на свете! Я хочу знать наверняка, что бывает на самом деле, когда мужчина говорит, что он ужасно занят на заводе и не может выкроить время, чтобы зайти повидать девушку, которую он, как предполагается, любит. Да я ни за какие блага в мире не упущу возможности…
Инспектор (авторитетным тоном). Итак, мистер Крофт, в баре при эстрадном театре «Дворец»…
Джеральд. Как-то раз после длинного, скучного дня я заглянул во «Дворец», но там давали в тот вечер что-то малоинтересное, и я спустился в бар, чтобы промочить горло. Этот бар — излюбленное пристанище девиц особого поведения…
Миссис Берлинг. «Особого поведения»?
Берлинг. Но, по-моему, не стоит касаться этой темы… тем более в присутствии… (Указывает на Шейлу.)
Миссис Берлинг. Было бы куда лучше, если бы Шейла вообще не слушала эту историю.
Шейла. Но ты забываешь, что я как-никак помолвлена с ее героем. Продолжай, Джеральд. Ты спустился в бар, который является излюбленным пристанищем девок.
Джеральд. Рад, что сумел тебя позабавить…
Инспектор (резко). Не отвлекайтесь, мистер Крофт. Что произошло дальше?
Джеральд. Я не собирался долго там засиживаться. Терпеть не могу женщин с одутловатыми лицами и алчными глазами. Но тут я заметил девушку, которая разительно отличалась от них. Она была очень хороша собой — шатенка с пушистыми волосами и огромными черными глазами… (Внезапно останавливается.) Боже ты мой!
Инспектор. Что с вами?
Джеральд (убитым голосом). Простите… я… вдруг понял — по-настоящему осознал, — что она умерла…
Инспектор (сурово). Да, она умерла.
Шейла. И, вероятно, мы все вместе убили ее.
Миссис Берлинг (резко). Шейла, не говори вздора.
Шейла. Вот погоди, мама.
Инспектор (Джеральду). Продолжайте.
Джеральд. Она выглядела такой юной, свежей, очаровательной — ей было не место в этом баре. Чувствовалось, что ей не по себе. Старый Джо Меггарти, подвыпивший и пучеглазый, притиснул ее в угол к стене своей отвратной сальной тушей…
Миссис Берлинг (перебивая). Лучше бы обойтись без отталкивающих подробностей. И надеюсь, речь идет не о Меггарти — старшем советнике муниципалитета?
Джеральд. Конечно, о нем. Всем известно, что он отъявленный потаскун и едва ли не самый большой плут и пьяница во всем Брамли…
Инспектор. Совершенно верно.
Миссис Берлинг (пораженная). Нет, подумать только! Старший советник муниципалитета Меггарти! Да, должна признаться, сегодня мы и впрямь узнаем кое-что новое.
Шейла (спокойно). Да, конечно. Но кто не знает об этом гнусном старике Меггарти? Одна девушка, моя знакомая, в один прекрасный день должна была встретиться с ним в ратуше, и ей едва-едва удалось вырваться из его рук — с разорванной блузкой…
Берлинг (резко, шокированный ее словами). Шейла!
Инспектор (Джеральду). Продолжайте, пожалуйста.
Джеральд. Девушка увидела, что я смотрю на нее, и бросила на меня взгляд, в котором была отчаянная мольба о помощи. Тогда я подошел к ним и наговорил Джо Меггарти какой-то чепухи — будто антрепренер театра хочет видеть его или что-то в этом роде. Избавившись от него таким образом, я сказал девушке, что, если она не хочет снова попасть в такой переплет, она должна позволить мне увести ее отсюда. Она сразу же согласилась.
Инспектор. И куда вы направились?
Джеральд. Мы пошли в «Каунти отель», где, как я знал, в этот вечерний час бывает тихо. Там мы выпили по рюмочке и разговорились.
Инспектор. Много она выпила в тот раз?
Джеральд. Нет. Рюмку портвейна с лимонадом или какой-то другой такой же безобидной смеси. Немного дружеского участия — вот все, что ей было нужно. Ей требовалось выговориться: как я понял, заигрывания Джо Меггарти прямо-таки ошеломили ее… как того и следовало ожидать.
Инспектор. Рассказывала она о себе?
Джеральд. Да. Я принялся расспрашивать ее. Она сказала, что ее зовут Дейзи Рентон, что ее отец и мать умерли и что она не уроженка Брамли. Она также рассказала мне, что работала раньше на одной из здешних фабрик и вынуждена была уйти оттуда после забастовки. Что-то такое она рассказывала и об ателье, но не захотела назвать его. О том, что произошло там, она говорила в намеренно уклончивых выражениях. Вообще я не мог выведать у нее никаких точных подробностей о ее прошлой жизни. Она говорила о себе лишь потому, что чувствовала мой дружеский интерес, представлялась только как Дейзи Рентон. А имя Ева Смит, по правде сказать, сегодня я услышал впервые. Впрочем, кое о чем она все-таки нечаянно проговорилась: у нее совсем не было денег и она ужасно хотела есть. Я упросил официантов в «Каунти» найти в этот поздний час чего-нибудь съестного для нее.