Выбрать главу

Вспыхнул свет.

В дверях стояла Марион, улыбающаяся, невозмутимая. Свет лился откуда-то сверху, и Роджеру казалось, что ее голова находилась в центре нимба. Марион неслышно прикрыла за собой дверь.

— Опять дурной сон? — осведомилась она.

— Я— я не могу больше… — пролепетал Роджер, облизывая губы и стараясь говорить как можно убедительнее. Очевидно, ему это удалось, потому что Марион молча смочила водой губку и, склонившись над ним, обтерла ею потный лоб и руки Роджера.

Потом снова прилегла рядом с ним.

— Ну, рассказывайте, — попросила она.

И тогда он рассказал, ничего не скрывая, о том, что с ним произошло в Копс-коттедже. Его голос звучал ломко, дважды он обрывал свой рассказ и отворачивался от нее, тело его напрягалось. И всякий раз Марион гладила его руку и терпеливо ждала, когда он заговорит снова.

Странно, но Роджер испытывал облегчение.

Марион обняла его за плечи и приблизила свое лицо к нему.

— Не волнуйтесь, — проговорила она очень спокойно. — Вам нужно уснуть.

— Сколько… который сейчас час?

— Сейчас полночь. Не волнуйтесь, спите. Кошмар вам больше не приснится. И кошмар ему действительно не приснился.

Был уже день, когда Роджер открыл глаза, солнце стояло в зените. Он хорошо отдохнул, и на душе было спокойнее, чем в предыдущие три дня, вернее, даже четыре. Он немного полежал, разглядывая солнечный зайчик, притаившийся в углу комнаты, а затем встал и посмотрел через окно в сад. Трава блестела, а нарциссы подняли к солнцу свои головки; пейзаж завораживал и успокаивал. Роджер даже не стал раздумывать о том, удался ли ему ночной спектакль. Он знал, что удался. Потом пришла Марион с завтраком.

Человек в белом пиджаке, со скорбным лицом побрил его.

После завтрака Марион принесла ему одежду. Кроме носового платка, в карманах ничего не оказалось. Одевшись, Роджер почувствовал себя уверенней. Одежда оказалась ему по росту. Галстука не дали. Воротничок рубашки был пристежным. Вместо ботинок со шнурками ему принесли пару кожаных шлепанцев.

На одевание Марион отвела ему двадцать минут, после чего снова вошла в комнату. Дверь она оставила открытой настежь. За спиной Марион никого не было видно, Сама она выглядела свежей, и ничто не говорило о том, что ночью она почти не спала.

— Не хотите ли прогуляться по саду?

— Э-э… а можно?

— Да. Сегодня прекрасное утро, — сказала она. — Потом мы немного посидим с вами в саду. Смена обстановки пойдет вам на пользу. Вы сегодня хорошо спали?

— Э-э… да.

— Ничего не снилось?

— Нет.

— Я же вам говорила, — обрадовалась Марион,

В узкий, с кремового цвета стенами коридор выходили четыре двери, Заканчивался он площадкой, за которой виднелась лестница. Скорее всего она вела во двор или в сад. В конце лестницы в маленьком холле была вешалка. Марион сняла о крючка пальто и помогла Роджеру одеться, Накинув на плечи свое, она отперла дверь. Солнце ударило ему в лицо по-весеннему теплыми лучами. Было приятно вдохнуть полной грудью свежий воздух.

Какой-то сгорбленный старик подошел к цветочной грядке, не, заметив их, быстро исчез. Кустарниковая изгородь на деле оказалась куда больше, чем выглядела из окна, — примерно семи-восьми футов высотой и значительно гуще. Перелезть через нее будет нелегким делом. Гуляя, Марион беззаботно болтала о пустяках.

В конце сада Роджер остановился и окинул взглядом весь дом. Внешне он был ничем не примечателен. Серые стены, маленькие окна, причем открывались только те, что на первой этаже. Из одной комнаты слышались звуки музыки. Роджер догадался — Марион не хотелось, чтобы он рассматривал здание, и она, мягко взяв его за руку, увлекла за собой. Чуть погодя Роджер обернулся снова. И в этот момент заметил в окне первого этажа человека. Роджер узнал его. Это был тот, с кем оа разговаривал в машине. Даже на таком расстоянии Роджер увидел его серо-серебристые глаза.

Глава VII. ГАЗЕТЫ

Человек внезапно исчез, очевидно, боялся, что его заметят.

На лице Роджера ничего не отразилось, его взгляд безразлично скользнул вдоль окон и задержался на грядке с цветами. Он чувствовал, что Марион внимательно наблюдает за ним, но взгляды их не встретились. Она слегка придерживала его за руку, когда они снова двинулись в путь.

— Что случилось? — спросила она.

— Все в порядке.

— Вам нужно научиться рассказывать мне все, что приходит вам на ум, что пугает вас.

— Я не испугался.

— Испугались, — сказала она. Теперь Роджер уже не смог избежать ее взгляда. Он посмотрел ей в глаза. Они были серыми и на редкость чистыми и спокойными. — Я почувствовала, как напряглась ваша рука. Пока вы не будете все откровенно рассказывать, облегчение не наступит, — пояснила она. Так открыто о его болезни она еще ни разу не говорила. — Почему вы не доверяете мне?