Не успела она выйти, как он выскочил следом за ней:
— Эй!
— Как ты напугал меня, Роджер!
— Где эта комната?
— Вдоль по коридору направо.
— Так-то лучше… Впрочем, надо подняться взглянуть на Марка.
Марк все еще не приходил в себя, но он уже не казался таким бледным, да и дышал ровнее. Джанет вошла в небольшую спаленку с огромной двуспальной кроватью. Роджер ушел вниз.
Когда явился Тенби, он сказал, что у Марка после сна будет самое большее болеть голова. Дела Клода тоже заметно улучшились. Он должен был очухаться с минуты на минуту, но несколько дней ему придется провести в постели.
— Не можете ли вы точнее определить причину приступа?
— Симптомы отравления барбитуратами, но это надо проверить. Не кляните меня, если мой диагноз не подтвердится.
Когда Тенби ушел, Роджер принялся названивать в Ярд. Ему сказали, что Эйб Фентон на протяжении трех дней не был виден в обычных для него местах и никто не знает, где он был в Лондоне и чем занимался. Чарли Клей ускользнул от полицейского, которому было поручено за ним следить. В последний раз его видели в Путни.
Позвонил Лэмпард с донесением, что Харрингтон прямиком поехал домой, тело Эйба Фентона перевезли в Гилдфордский морг, а дознание будет проводиться через 48 часов, если только Роджер согласен с таким сроком.
— Согласен, это меня устраивает, — сказал Роджер — Я думаю остаться на ночь на случай возможных дальнейших неприятностей. И потом мне нужно поговорить с Клодом, если он придет в себя.
— Правильно. Можете положиться на моих людей. Я велел им выполнять любые ваши распоряжения.
— Огромное спасибо.
Немного позднее он заметил Джанет:
— А Лэмпард оказался гораздо лучше, чем казалось с первого взгляда. И он со мной разделяет одно опасение.
— Какое?
— Что это не конец волнениям.
Незаменимый Петри нашел кое-какие необходимые предметы, вроде зубных щеток и пижам.
Джанет снова пошла проведать Мейзи, но нашла ее уже спящей или притворяющейся спящей.
Роджер подождал до двух часов и тоже отправился спать. Проснулся он оттого, что Петри принес поднос с утренним чаем.
— Спокойная ночь, Петри?
— Очень, сэр. Всюду покой и благодать. Вашему приятелю гораздо лучше.
Пока Джанет потягивала чай, Роджер поспешил в комнату Марка. Тот сидел в подушках, держа в правой руке чашку чая. Голова у него была забинтована таким образом, что правой половины лица вообще не было видно. Второй глаз был сильно воспален, но губы Марка задорно улыбались, словно издеваясь над собственной беспомощностью.
Подробно рассказав, что произошло, он сердито добавил:
— Поеду-ка я в город размышлять о фарфоре. Это у меня лучше получается. И ребенку было бы ясно, что меня отманивают! Но зачем?
— Тебя могли принять за другого.
— Например?
— За Харрингтона.
— Н-да, который мог бы не отделаться так легко. В этом деле полно неясностей… Кстати, Пеп Морган не передавал тебе для меня послания?
Роджер протянул ему письмо.
— Совсем неплохо, — кивнул головой Лессинг, прочитав записку, — могу поспорить, у Поттера какие-то свои планы в отношении «Мечты». «Мечта» — это большие деньги, а за деньги можно и подраться. По всей вероятности, ты навестишь эту пару при первой же возможности?
— Еще бы!
Ко второй половине дня Роджер, забросив Джанет домой, помчался в Ярд, где он немедленно начал собирать информацию о директорах «Мечты». Марк вернулся к себе на квартиру с целью как следует отдохнуть. Никаких новостей не поступало, разве что Поттер вернулся к себе в лондонскую квартиру в 11 часов накануне.
Позвонил Лэмпард. У него имелись имена и адреса семи домовладельцев, живущих в районе серебряных песков. Он подразделил их на коттеджи, на жилища местного населения и на дома большого размера. Вот этих-то и было 7. Роджер на всякий случай все переписал, но не проявлял никаких эмоций, пока Лэмпард не сказал:
— И, наконец, Мартин Трэнсом, Ю-Хаус, Делавар.
— Трэнсом? — ахнул Роджер.
— Директор «Мечты», — подтвердил Лэмпард. — Разве вы не знали, что он здесь живет?
— Не знал.
Лэмпард не стал ничего комментировать, дал отбой. Роджер задумался, как лучше получить сведения от директоров «Мечты» об их делах с Габриелем Поттером.
Прежде всего надо было выяснить, что из себя представляли эти самые директора. Оказалось, что мистер Мак-Фоллен счастливо женат, бездетен, много развлекался; Трэнсом тоже был счастливо женат, но имел двоих детей: сына и дочку Гариэлль. Виддисон был холостяком, Хотебай — вдовцом.
Роджер подумал: Гариэлль Трэнсом может что-то из себя представлять. Конечно, в Ярде сведений о ней нельзя было раздобыть, и он позвонил в «Дейли эко». Редактор светской хроники, унылый человек, при одном взгляде на которого одолевала зевота, был счастлив выложить все, что знает.