– А ты? Ты искал меня?
– Поначалу пробовал, – соврал Ян, испугался и попытался оправдаться. – Это заняло много времени. Столько проблем… Но теперь я здесь.
– Я была на Земле.
– Я уже знаю. Утром узнал, что ты организовала революцию там.
– Я хотела почтить твою память.
– Обычно, справляясь с горечью утраты, люди пьют, ищут случайных встреч или уходят с головой в работу. Но революция…
– Думаешь, перестаралась? – засмеялась Майка. – Я хотела отомстить Гришину. Но как всегда, он меня обыграл, оставшись для всех все тем же магнатом с незапятнанной добродетелью.
Ирийская ночь врывалась в спальню ласковой прохладой. До рассвета оставалось не долго. На небосвод только взобрался Велес, третья луна, которая приведет планету к началу нового дня. Бореас будет спать еще три часа. Лифтом никто не воспользуется. Наконец–то можно было никуда не спешить…
Ян вздрогнул. Короткий сон был пресыщен мистифицированными образами подсознания. А ещё показалось, что кто–то разговаривает. Ян открыл глаза. Майка стояла у входа на террасу.
– Что будем делать дальше? – спросила она, обернувшись.
Ян посмотрел на часы.
– Уходить. Где у вас здесь собор? – спросил Ян.
Собор был точно воссозданной копией памятника архитектуры, некогда построенного на Земле в далёкие годы властного католицизма. Огромное здание раскинулось вдалеке от курортной зоны, на пустоши, среди причудливых деревьев с голубоватой и фиолетовой листвой. Высокий собор из темного камня с башнями, острыми шпилями, высоким коническим порталом и витражом над ним, именуемым розой, вызывало первобытный страх, благоговение и острое желание припасть на колени. Весь фасад был изрезан рельефным рисунком, кое–где читались какие–то слова на незнакомом Яну языке, а на самом верху башен виднелись фигуры древних уродцев, напоминавших отчасти человека отчасти зверя.
Суровая религия в давние времена являлась источником невероятного вдохновения, раз архитекторы были способны спроектировать и воплотить в жизнь такое сооружение, пугавшее и в то же время вызывавшее безудержный восторг.
Из распахнутых гигантских дверей собора доносилась необычная музыка. Она переливалась массивным грохотом и нежным щебетанием; она вгрызалась в самое сердце и будила в нем необузданные страхи, принося затем небывалое ощущение катарсиса. Ян застыл на последней ступени высокой лестницы в ужасе и восхищении. Казалось, что его сознание уносится прочь, к звездам, вместе с этим дивным звучанием.
Они зашли внутрь, где музыка воспринималась более торжественной, громкой, насыщенной и всеобъемлющей. Это обескуражило Яна и почти лишило чувств. В центральном нефе на деревянных скамьях сидели слушатели, озадаченно глядевшие под купол собора. Там, под гладкой сферой, разноцветной голограммой проецировался фильм, смонтированный из сотен и тысяч видеозаписей от всех путешественников и исследователей Вселенной. Огромные туманности, завитки галактик, сверхновы и пульсары, замерзшие планеты и газовые гиганты, заселенные человеком и пустынные, непригодные для жизни – они собрались здесь и парили под куполом собора под звуки бессмертной «Токкаты и Фуги» великого и непревзойденного укротителя огранной музыки Иоганна Себастьяна Баха.
Ян очнулся от этого многовекового забвения, когда понял, что по щекам его текут слезы.
Концерт вскоре окончился, и слушатели разошлись. Над пустым залом ещё пульсировала голограмма звезды, умершей много миллионов лет назад, свет от взрыва которой жители Солнечной системы по–прежнему могут наблюдать на своем небосводе.
Стряхнув с себя пыль и забвение веков, и вспомнив о своей цели, Ян огляделся по сторонам.
Романа нигде не было.
Глава 5
Ирий поворачивался медленно, скользя по своей долгой орбите вокруг двух солнц. На востоке мрак ночи уже рассеивался. Занимался бледно-лиловый рассвет. Голубоватые лучи маленькой Зари – молодой и холодной звезды, – уже осветил верхушки небоскребов. Полумесяц Велеса катился к северо-западу, прогоняя с небосвода яркие звезды. Природа замерла в предрассветной лиловой мгле. Птицы притаились в своих гнездах. Утомленные долгой ночью развлечений туристы расползлись по номерам. Даже океан прекратил свое обычное волнение, почти бесшумно колыхая водами. Ещё несколько мгновений, и лучи Зари пробьют толщу густой атмосферы, и Нагой очнется, заживет своей привычной суетой.
Ян держал на коленях голову Майки, утомившейся от мучительно долгого ожидания. Она заснула и выглядела такой трогательной, беззащитной маленькой девочкой.