– Порядка двенадцати лет. – Девушка вздохнула, а лицо её на мгновение посерело от прикосновения грусти и сожаления.
Ян удивленно хлопал глазами.
– Это мой отчим. – Широко улыбнувшись, поспешила разъяснить Майка. – Мама вышла за него, когда мне было около восьми лет.
– И что скажите об отчиме?
– Я его редко видела. Чтобы я не мешала им с мамой, они отправили меня в элитную школу искусств на Марсе. Там я училась музыке. В восемнадцать окончила ее. Вернулась и сказала, что хочу петь. И чтобы я и дальше не мешалась у него под ногами, Вол отправил меня…
– К совету директоров «Мун Ривер».
– Верно.
– Почему именно к ним?
– Я уже говорила, вероятно потому, что компания основана им. Только это не доказать.
– А с отчимом вы общаетесь?
– Больше, чем хотелось бы. После смерти мамы он заставляет меня посещать его деловые встречи. Мое присутствие здесь – тоже его просьба. Он кому-то в чем-то проспорил и оказался должен мое выступление. Мне пришлось отменить свой тур, чтобы лететь на Ипсилоне. А я могла сейчас загорать на песчаном пляже Ямайки…
– Никогда там не был. Я родился на Марсе.
– Это очень грустно!
– Так распорядились мои родители.
– Что ж, инспектор, наверно вы хотите, чтоб я вам помогла?! Хотите поболтать с моим отчимом?
– Было бы не плохо.
– Я найду его. Никуда не уходите!
Майка пожала инспектору руку и, плавно раскачивая бедрами, удалилась с палубы. А Ян еще некоторое время продолжал испытывать электроразряды мурашек, кусающих его за кожу по всему телу. Он стоял, будто оглушенный, и вдыхал остатки розовых духов и тепла прекрасной нимфы.
Зачем-то вспоминалась школьная привязанность. Пожалуй, единственный раз, когда Ян был по-настоящему влюблен. Или думал, что влюблен. Но даже тогда он не испытывал таких острых и глубоких эмоций.
"Кто бы мог подумать? – удивлялся Ян самому себе. – Еще вчера она была просто певичка с заметными формами" .
Ян подошел к сисястому боту и заказал холодной водки. Напряжение в чреслах не позволяло собраться с мыслями.
– Не оборачивайтесь. – Раздался за спиной голос Макса Фердинанда.
Ян опрокинул стопку, едва не поперхнувшись. Совладав с собой, но так и не переборов нахлынувшие слезы, он тихо спросил:
– Что выяснили?
– Предварительное решение врача – Навацки умер от отравления. По всем признакам произошла утечка газ. Серпенсий.
– Серпенисий? С Ониса? – Ян обернулся на Макса и сквозь пелену слез всматривался в размытое лицо охранника. – С того Ониса, что в созвездии Сириуса?
Макс кивнул.
– И откуда здесь газ с Ониса?
Макс пожал плечами.
– Компьютер зафиксировал ночью незначительную утечку Серпенсия. Трудно утверждать, но возможно, что газ исходил именно из контейнера «Мун Ривер». Навацки был там в то время. И умер.
– Он не стал бы сам себя травить. С ним должен был быть кто-то еще.
– Этого не знаю.
– А что с грузом? В ящиках что-то было?
– Мы этого не успели выяснить. Пришел человек и увез ящики. Их не успели ни освидетельствовать, ни даже вскрыть. Гаррисон всё спустил.
– Ясно… – Задумчиво произнес Ян. – Отпечатки? На подушке из каюты Навацки были отпечатки?
– И не ясно, кому они принадлежат. След от женской пудры, марки «Мэри Кей». Но это все. Невозможно выяснить, кому она принадлежит.
– А что же следы золотого мрамора на панели?
– Следы есть. И, что интересно, в ранах на лице Навацки тоже есть частицы мрамора. Модель орудия, которым была разбита панель, напоминает цветок лилии. Но кому может принадлежать цветок установить пока не удалось.
– На лице? Значит, они дрались. А значит, он был здесь, этот второй человек. И это Вол Гришин. Я видел у него украшение из золотого мрамора на трости, в точности повторяющее рисунок лилии.
– Вот это да… – Макс Фердинанд обернулся на Яна и заглянул ему в глаза. – Может вы ошиблись, инспектор?
– Отчего же?
– Вол Гришин уважаемый человек. Его многие знают. Убить? Нет. Он не стал бы. Кроме того, раны на лице Навацки начали восстанавливаться. По заключению экспертизы, после нанесения ран и до момента смерти прошло около пяти часов.
Ян недоверчиво сощурился.
– Они могли сцепить до встречи в контейнере. Почему ты так уверен, что Гришин не посмел бы? – Спросил он.
– Гришин – известный меценат, и очень добрый человек. Он содержит множество бесплатных больниц. Он спонсирует благотворительные акции. И участвует в восстановлении естественного озеленения Земли.
– А что-то не так с вашей зеленью?
– Испытания топлива SLV4 выжгли много лесов.
– SLV4? Это было больше ста лет назад. И к тому же, топливо признали бесполезным и финансово невыгодным, когда построили квантовый двигатель начали использовать червоточины.